Радуга - [18]

* * *

Прощание с Кристи не запомнилось совершенно. Не запомнилось даже то, как мы улетали. Память имеет удивительное свойство раскрывать тебе то, что ты выучил пару дней, или пару лет назад совершенно без предупреждения. Сидя в кают-компании, и обедая вместе с остальными членами команды, по легенде мы были туристами, а капитаном корабля — его владелец, Джеймс Сайлент, я вспоминал то, чем меня пичкали на Земле. Обустройство планеты, цены, туристические достопримечательности, еe города. При выходе из катера — первое, что тебя встречает — это неприятный холодный воздух и серое пасмурное небо. Климат так до конца не отрегулировали, и планета еще не скоро станет похожа на жаркую Азию. Но тем не менее, все очень стильно и красиво. Плавающие в воздухе буковки рекламы, культурные скромные продавцы, и гигантские супермаркеты. А космопорт — очень большой и похож на маленький город, со своими входа и выходами, как маленький улей. Полезные ископаемые и почти неиссякаемые источники энергии, пояса богатых минералами астероидов сделали систему одним из промышленных центров Галактики. Первым делом мы зарегистрировались на таможне, как туристы, и отправились в туристическую фирму. Потом нашли гостиницу, не в центре, но и не на окраине города, сняли три двухместных номера, и, как и полагается туристам отправились глазеть на достопримечательности, по возможности регистрируясь во всех туристических сетях. Никакой связи с Центром. Во-первых, связываться не с кем, а во-вторых, все контакты запрещены. Конечно, у меня остались кое-какие сигналы, в самом крайнем случае, но я их имею право их дать только в случае полного провала. Так что можно сказать, что Управление проводит свою первую операцию с такой наглостью. Город был непохож на мегаполис, как на планете Черногорка. Большая часть населения была рассредоточена примерно одинаково по всей планете, так она была богата природными ресурсами, и более крупные поселения основывались рядом с первыми автоматическими местами добычи, чтобы не тратить время на перевозку к перерабатывающим комбинатам. Население города едва ли превышало семь миллионов, что с одной стороны было хорошо. Не было высоких и занимающих все пространство небоскребов. Город раскинулся вширь, а не длину. Что позволило его архитекторам создавать изумительные по красоте шедевры. Мимо одного такого — трехсот метровой высоты арка, с различными вензелями и прогулочными площадками, с вращающимся сферическим рестораном на самом верху, и находилась наша гостиница. Посещение арки мы пока отложили, беззаботно разгуливая по городу, и пытаясь сдружиться с чопорными американцами. Вокруг было полно туристов, которых легко было распознать по отличающемуся стилю одежды. Одежду, кстати, мы купили местную сразу же после регистрации в гостинице, чтобы не навлекать на себя лишнее внимание. Прямо в черте города находились небольшие пруды, и пляжи с прозрачной студеной водой. Мы собирались посетить один к вечеру. Население города было многонациональным и очень смешанным, так что определить принадлежность человека к какой-либо расе было практически невозможно. Надписи были на трех языках — новоарабской вязью, с особым национальным колоритом, местном диалекте ньюинглиша, ставший уже давно международным языком, и славянским, выросшим из семьи романо-германских языков. В принципе, чтобы понять смысл славянского, вовсю использованного на новых колониях и развивающихся планетах было не трудно, однако он довольно сильно отличался от привычного мне русского языка, и все надписи и проспекты я читал на ньюинглише. Мы уже три раза прошли мимо здания Полевого Института — мрачного, упрятанного под предупреждающий забор шестидесяти этажного здания, с мелкими корпусами на территории. Насколько я знал, по информации которую нам дали, и из местного Информатория, Институт был создан тридцать лет назад, и предназначался для того, чтобы занять пустующую тогда нишу в сфере науки планет Малого Кольца, и могущим составить конкуренцию Конфедерации. Теперь сюда стекались сливки научного общества и переманивались не такие крупные, но все же сильные ученые Конфедерации, которые здесь сразу же становились профессорами и академиками. Я посмотрел на часы — было полдесятого вечера, но темно еще не было, освещение на улицах только стало включаться. Сутки здесь составляли двадцать пять часов, и привыкнуть было не сложно. Мы решили посетить арку, а завтра, с утра начинать прикидывать планы.

* * *

С пятого этажа гостиницы открывался неплохой вид. Видно было всю светящуюся огнями арку, и бассейн. Я стоял на балконе и дышал ночным воздухом. Где-то вдалеке слышался стрекот цикад. Я так и не смог понять, это сделано для соответствующего антуража, для гостей дорогой гостинцы, или звуки издавали самые настоящие цикады. Как быстро все-таки человек приспосабливается к чему-то новому, но все равно ему не хватает кусочка Земли. Повсюду он таскает с собой вещи, знаки или символы, которые напоминают ему о доме. Наверное, это как возвращение в молодость. Не в детство, а в начало юности. Просто не хватает сил принять как должное, что она проходит. Но ведь это всего лишь символы. Можно думать, что юность никогда не проходит и так и жить каждым днем, смотря через на мир через призму настойчивого максимализма. А ведь по-другому и нельзя. Иначе можно и затосковать и умереть.