Радуга под окнами - [5]
Вскоре на холсте появились угрюмые скалы, в разрыве между ними — полоска равнины, заросшей дикими маками, а над нею, в синеве дали, — снежные вершины Заилийского Ала-Тау.
Но вот пригрело солнце, проснулся ветер и стал дуть с гор в степь, расцвеченную маками. И вдруг словно кто-то бросил в лицо художнику горсть маленьких черных жуков. Не успел он сообразить, в чем же дело, как жучки облепили валик цинковых белил, выдавленных на палитру из тюбика. А затем накинулись на белоснежные изображения далеких гор и облаков на светлом горном небе…
На палитре было много красок — красных, синих, фиолетовых. Но жучки по какой-то непонятной причине садились только на белую. Удивленный художник снял их с картины острым кончиком пинцета, но следующий порыв ветра снова швырнул горсть черных жучков, которые немедленно разместились на цинковых белилах.
Картина была испорчена: на холсте копошились сотни насекомых, завязших в краске и размазавших все изображение.
И только через много лет художник узнал причину странного поведения жучков в далеких горах. Жучки те — из породы точильщиков, живущих в стволах деревьев.
Некоторые из них поселяются и на травянистых растениях. Те же, что лезли на белила и испортили всю картину, приспособились жить и кормиться на диких маках. Так какая же тут разгадка? Белила на маки совсем не походят. Да и что может роднить цвет свежего снега с цветом заката перед дождливым днем?
Оказывается, для насекомых, в особенности жуков, цвет не всегда-то и нужен. Достаточно бывает одного запаха. А белила как раз были приготовлены на масле, выжатом из семян мака.
Учуяли точильщики принесенный ветром с гор запах, кинулись по прямой дорожке к нему, да угодили прямо в белую краску. Ведь пахла она так знакомо — маками!
Великое таинство
За лепесток заходит лепесток,
И все они своей пурпурной тканью
Струят неиссякающий поток
Душистого и свежего дыханья.
С. Маршак
Для утешения ли?
Давным-давно, говорят, когда и сна еще не было, ходила по земле в горе и печали темная ночь: она чувствовала, что все к ней относятся с неприязнью.
Жуки ворчали, отыскивая в наступивших потемках листы покрепче, чтобы просидеть на них до солнечного восхода. Ведь тогда никто даже понятия не имел, что такое спать…
Птички садились на краешки своих гнезд и говорили птенцам, которые все еще просили есть:
— Тише, дети, не шумите. Пришла ночь и загнала в щелки всех комаров и мух. А нам с вашим отцом закрыла глаза своими темными ладошками. И мы ничего не видим…
— Ах, какая она нехорошая, эта самая ночь, — жалобно пищали птенцы. — Неужели она не знает, что мы еще не наелись и должны до утра сидеть голодными?
— Ничего, детки, — успокаивал птенцов отец, — вот взойдет солнце, выгонит ночь, и я наловлю вам самых вкусных комариков и самых жирных мух. А сейчас молчите, а то ночь рассердится и выбросит вас из теплого гнезда.
Ночь слышала все и печалилась. Она старалась рассеять свой мрак. Зажигала на небе яркие звезды, раздавала светлякам голубые фонарики. Заставляла светиться старые гнилушки — но и это не помогало…
А когда всходило солнце, озаряя землю теплыми лучами, все оживали, начинали жужжать, петь и щебетать. Радовались великой радостью, что прошла ночь и настал день. В это время бедная ночь всего сильнее чувствовала одиночество. Она забиралась в темные пещеры, под поваленные бурей деревья, в лесные ямы и плакала там, завидуя всеобщему любимцу — солнцу.
Задумались цветы: как доставить ночи хоть немного радости, как смягчить ее печаль?
— Но что мы можем предложить ей, кроме своих красок? — сказал один цветок.
— Наши краски дало нам солнце, — возразил второй. — В темноте все они одинаково: черные, и ночь не может их видеть.
— Тогда давайте будем благоухать для ночи! — закричал третий цветок.
И вот когда из-за деревьев выходили косые тени, расстилая коврики для ночи, цветы начинали испускать чудный аромат. И это благоухание, струившееся со всех сторон, утешало ночь, говорило ей о том, что есть на земле живые существа, которые сочувствуют ей.
И теперь еще многие цветы по-прежнему отдают свой аромат только ночи.
Выдумка, скажете вы? Хорошо. Так давайте оттолкнемся от нее и отправимся искать настоящую причину пахучести цветов, пустимся в путешествие за этой разгадкой…
А добираться придется ни далеко, ни близко — в те времена, что спрятаны сейчас глубоко в недрах земли, в пластах мела, обломками которого пишут условия задач на черной классной доске.
Готовы в такое путешествие? Тогда трогаемся…
Загадка — ровесница кусочка мела
139 миллионов лет отделяли первобытных людей и 140 миллионов лет отделяют нас с вами от того времени, когда на земле появились цветы.
Но еще до этого на первобытной земной растительности начали образовываться шишки с пыльцой между чешуйками. Ветер подхватывал ее и переносил с одной шишки на другую, производя так называемое перекрестное опыление.
Некоторые насекомые приспособились кормиться этой пыльцой. Съедая вместе с пыльцой нежные части шишек, они приносили вред растениям.
Постепенно — в течение многих миллионов лет — насекомые изменялись. Менялись и растения. Кончики веток превратились в цветки, а листья — в нежные лепестки, тычинки, пестики. Цветы стали вырабатывать сладкий сок, насекомые, разобрав вкус, начали охотиться только за ним. Они перелетали от цветка к цветку, чтобы высосать накопившийся в них нектар. И уже не грызли цветы, не губили их, а помогали им опыляться. Подбираясь к кладовым со сладостями, спрятанными в глубине цветка, они вымазывались пыльцой и уносили ее на другой цветок.
