Радуга под окнами - [28]
Что бы ни думал тот средневековый крестьянин, но он подошел к рыцарской шляпе, поднял ее и увидел фиалку. Он оказался шутником, этот крестьянин. Быстро смекнув, в чем дело, парень сорвал фиалку, нагреб на ее место кучу лесного сора и снова прикрыл ее рыцарской шляпой. А сам поспешил со своей весенней находкой в село. Вскоре из герцогского замка выехала пышная кавалькада. С шутками и веселыми разговорами доехала она до леса. Виновник торжества — рыцарь, нашедший фиалку, — был впереди. Вот он увидел шляпу и соскочил с коня.
— Пусть сорвет этот первый весенний цветок самая знатная и прекрасная из дам, — сказал он.
Самая проворная из дам соскочила с седла, подняла шляпу — и замерла. Под ней была куча мусора.
Наступило молчание.
Но это было штилем перед грозой. Герцог и вся его свита так разгневались, что неудачнику ничего не оставалось делать, как спасаться бегством, надеясь только на быстроту своего коня.
Ускакав от погони, рыцарь придержал коня, отдышался и поехал, опустив голову. Он не мог сообразить, что произошло: куда девалась фиалка и как под шляпой оказались грязь и мусор. Уж не проделки ли это лесных фей, которые за что-то обиделись на него?..
Но тут он услышал невдалеке веселый шум. Когда он выехал на лесную поляну, увидел пляшущих крестьян. А на высоком шесте узнал «свою» фиалку. Он пришел в неописуемую ярость. Выхватил меч и с криком бросился на крестьян.
Поляна вмиг опустела. На ней остался только рыцарь.
Что случилось потом — можете придумать сами. Больше в истории об этом происшествии ничего не написано…
Простая, да не совсем
Позволь мне подарить тебе
простой цветок —
гвоздичку,
похожий в комнатном тепле
на вспыхнувшую спичку.
С. Кирсанов
Средство от чумы
Было все это, наверное, так.
Когда французский король Людовик IX двигался на Тунис в последнем крестовом походе, он ничего не боялся: за ним топали по пыльным дорогам 60 тысяч воинов, вооруженных до ног.
Крестоносцы дошли до города Туниса и обложили его. И тут французский король испугался — из осажденного города вышел враг, которого не могли остановить сторожевые посты, которого нельзя было ни копьем проколоть, ни мечом развалить от плеча до пояса, ни щитом от него прикрыться.
Этим врагом оказалась страшная болезнь — чума.
Обвешанные оружием крестоносцы мерли, как мухи. Врачи поднимали руки — они сдавались перед страшной силой невидимого врага.
И тогда сам Людовик решил найти лекарство от этой болезни. «В природе против всякого яда должно быть противоядие», — повторял он мнение, широко распространенное среди тогдашних медиков. Король считал себя знатоком целебных трав и отправился на поиски средства от чумы.
В сопровождении свиты, сверкавшей золотыми нашивками и кружевами, король начал объезжать окрестности Туниса, всматриваясь в землю и останавливаясь около каждого нового растения. И вот увидел он красивый цветок, росший на совершенно сухой и почти бесплодной почве.
— Если этот цветок может расти там, где другие не выживают, — значит, он обладает свойствами, отсутствующими у других растений. И если все они бессильны против чумы, то этот цветок как раз и есть то, что нам нужно, — решил король.
Такие рассуждения в наше время могут показаться в лучшем случае смешными. Но в те времена в большом ходу было учение о сигнатурах — знаках природы, которыми якобы отмечены все растения. Средневековые медики верили, например, что растение зверобой, имеющее как бы проколотые листья, должно помогать при лечении колотых ран — сама природа, мол, указывает на это. Но оно не подходит для лечения ран резаных. Сигнатурами также являлись и колючки чертополоха и крапивы. Думали, будто они спасают от внутренних колик. А вот при болезнях языка нужно прибегать только к помощи щавеля. Почему? Да потому, что листья его имеют некоторое сходство с языком.
Как бы, на наш взгляд, ни были нелепы такие представления о целебности растений, Людовик IX приказал набрать как можно больше незнакомых цветов.
И вот по выгоревшим безлюдным полям вокруг осажденного города двинулись цепочки крестоносцев. Они вернулись в лагерь с целыми снопами гвоздик. Их уже ждали кипящие на кострах котлы. Принесенные цветы сварили и отваром начали поить заболевших.
И что бы вы думали? Отвар гвоздики как будто помог — чума стала ослабевать. Вполне возможно, что произошло это от каких-нибудь других причин, может быть, даже от санитарных мер, принятых более образованными, чем король, врачами. Но всю заслугу в этом случае приписали Людовику.
Однако, когда король сам заболел, чудодейственный гвоздичный отвар ему не помог, и Людовик умер под стенами осажденного Туниса.
Возвратившись на родину, крестоносцы принесли с собой и гвоздику, как грустную память о походе.
Утешительница королей без тронов
Так получилось, что французские короли, оставшиеся без тронов и власти, надевали фартуки и начинали выращивать гвоздики. Один из таких отверженных королей растил гвоздику под окнами своей одиночки. Другой, по имени Рене, лишенный Людовиком IX отцовского наследства, удалился в провинциальный город, который назывался всего одной буквой Э, и начал вскапывать гряды под гвоздики.
