Радуга - [11]

- Конечно.

- Как мы свяжемся с вами?

- По классическому варианту «мы вам позвоним».

Полковник достал из сейфа мобильный телефон:

- Держите. В памяти только один номер. Только для одного звонка.

Они поднялись и Назар Иванович на правах старшего протянул руку:

- Всего доброго вам!

- Благодарю!

Вадим повернулся и шагнул по направлению к дверям кабинета. Вспыхнул и тут же погас радужный сегмент.

Оставшись один, полковник раздавил в пепельнице окурок и открыл дверцу встроенного в кабинетную мебель холодильника. Оттуда он достал бутылку водки, а с полки - тяжелый хрустальный стакан. Налил до краев и неторопливо выпил. Потом поднял пустой стакан на уровень глаз и стал, медленно поворачивая в руке, смотреть сквозь него на свет.

7

- Схватить тебя не пытались?

Вадим ухмыльнулся:

- Были бы очень удивлены… Да нет - контора качественная, стиль работы другой. По-моему, частное заведение. Мне так показалось. Чиф у них - любопытный мужик. Глаза какие-то больные.

- Встретиться, говоришь, хотят… Почему бы и нет? Обсудим.

Машина остановилась рядом с ангаром на краю поля. Ганецкий и Вадим выбрались из машины. У распахнутых ворот, окруженный людьми, стоял маленький одноместный самолетик с открытой кабиной.

- С крестником вас, Семен Ефремович!

- Ай, я вас умоляю! – сварливо отозвался Ганецкий, быстрым шагом походя к своему детищу. - Мне сейчас надо срочно прилечь, бо если я не прилягу, то от волнения могу упасть и сильно удариться об землю всем своим организмом.

Кто-то сочувственно засмеялся.

- Ой вей… Бекицер бы все это кончилось, честное благородное… А кто испытатель?

- Саня – кто же еще!.. Давай, залезай уже, не видишь – человек весь на нервах…

- Из машин Читер у нас не умеет водить разве что стиральные!

- Обижаешь, начальник – я просто не пробовал!

Читер глянул в лицо Ганецкому, мгновенно согнал ухмылку и зычно гаркнул:

- От винта!

Зарокотал движок, откашливая сгустки сизого дымка. Все почему-то робко и почтительно попятились. Ганецкий томно вздыхал и было непонятно, всерьез это или в его обычной манере.

Бело-голубой самолетик резво побежал по стриженой траве, подпрыгнул и поднялся в небо. Похожий на медведя с бородой здоровяк сгреб в охапку Ганецкого и двух парней и издал густой победный рев. Над лесом самолет лег на крыло, заложил вираж и понесся обратно по крутой глиссаде.

- Читер!!! Расстреляю перед строем!!! – заорал Вадим и погрозил кулаком вслед самолету, когда тот лихо пронесся почти над головами и опять взмыл в полуденную синеву.

- Лис, да не переживай ты за парня – пусть порезвится!

- И «птичка» бойкая, все пучком.

Самолетик покачал крыльями и пошел на посадку. Мягко коснулся колесами травы и помчался по ней, плавно замедляя бег. Бородач удовлетворенно рыкнул.

Читер выпрыгнул из кабины, приосанился и вскинул руку к виску:

- Поздравляю вас с Днем Авиации, товарищи!

Ганецкий осмотрелся, откашлялся со значением и закричал:

- А теперь – шампанскава-а-а!..

Под липами были накрыты столы. Во дворе горели фонари и еще десятки маленьких фонариков мерцали на ветвях деревьев, убегая во тьму и где-то там постепенно превращаясь в звездное небо. В тихой ночи казалось, что это они поют слаженными детскими голосами. Сергей смотрел на звезды и слушал, как в детский хор изредка вплетается голос Ольги.

- У вашей жены хороший голос, - сказал Ганецкий, а дети от нее просто в восторге.

- Она преподавала в музыкальной школе и очень тосковала, когда ее закрыли. Теперь там какое-то очередное «Общество с неограниченной безответственностью».

- Почти как у меня, Сережа. Моя Лиза пела в филармонии. У нее было прекрасное контральто. А еще больное сердце, которое просто не выдержало всего этого.

- Простите, Семен Ефремович.

- За что, голубчик? Каждый из нас открыл радугу своим горем. Как в Евангелии: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас»… Кстати, заглянули бы вы к отцу Виссариону. Сокрушается он сильно – новая паства растет день ото дня, прежний храм тесен стал. Вы церковным зодчеством занимались?

- На первом курсе института, когда изучали технику отмывки, у меня, помнится, был Успенский собор в Кеми.

- Мне везет – я работаю с профессионалами-универсалами, Сергей!

Пятикупольный шатровый храм красного кирпича стоял на верхней околице Нагорян. К главным воротам вела прямая аллея, с обеих сторон обсаженная туями. Сразу за забором со стороны алтарной апсиды начиналось скромное кладбище, подступавшее к лесу. Сергей вошел во двор и огляделся. Из дверей высокой колокольни, стоявшей особняком напротив центрального входа, выбежал молодой человек в стихаре.

- Батюшка! – окликнул его Сергей. Тот улыбнулся и помотал головой:

- Я всего лишь иподиакон, послушник.

Сергей смешался:

- Простите, я человек нецерковный. Мне бы повидать отца Виссариона.

- Он в трапезной. Это вон то здание под черепичной крышей.

Сергей кивнул и отправился в указанном направлении, чувствуя себя стесненно. В большом зале стояли рядами столы, в углу полдничала группа людей, а из открытой в кухню двери доносились голоса.

- Э-э-э… Добрый день! Приятного аппетита! Я могу видеть отца Виссариона?

Из кухни вышел высокой мужчина лет сорока пяти с окладистой седоватой бородой.