Радуга 1 - [12]

Наступила некоторая пауза, дядечка увлеченно запихал в себя целую ложку, вместившую чуть ли не половину торта, и пригубил кофе. Он так аппетитно и с удовольствием пережевывал свою добрую еду, что Саша сразу затосковала, и, чтоб не очень явно глотать набежавшую в рот слюну, тоже захрустела мелко нарезанной свежей капустой, перемешанной с сыром, ветчиной и клюквой. Таков был у нее обед. Не очень калорийно и — модно. Диета.

— Тут вот такое дело, милейшая Александра Александровна, — вновь заговорил дядечка. — Мир меняется, и, что характерно, независимо от того, хотим мы того, или нет. Иногда эти изменения обратимы, иногда нет. Самое главное в любых случаях — это избежать хаоса, Вы со мной согласны?

Саше разговор, и без того кажущийся необязательным, совсем разонравился. Рассуждать об отвлеченных вещах с незнакомым человеком — дело пустое и рискованное. Всякие, считающие себя умниками, работники государственной безопасности использовали любую возможность, чтоб напустить пыли в глаза, запутать, подавить внимание и осторожность, а потом, как обухом по голове, выдать обвинение в измене Родины. Она уже вовсю настраивалась вежливо откланяться и уйти, но назвавшийся Аполлинарием, словно предугадав ее намерения, опять замечательно улыбнулся и чуть поднял со стола ладонь в успокаивающем жесте.

— Да Вы не беспокойтесь, Александра Александровна. Я также далек от всяких секретных служб нового правительства, как и от некогда громких ее подразделений, ныне почти упраздненных. Ко всякой шушаре, ну и ментам, Вы тоже можете меня не причислять. Я, точнее — мы, сами по себе.

— Так не бывает, — тоже улыбнулась, отрицательно мотнув головой, Саша. — В государстве все роли определены: бомжы, работяги, барыги, менты, депутаты и олигархи. Уж простите меня за жаргон — нахваталась, знаете ли из телевизора. По утрам показывают сплошной позитив.

— Ну да, Вы совершенно правы, — кивнул головой дядечка. — Менты, связисты и таксисты. Кстати, а церковь куда подевалась в этой классификации? Но Вы совсем упускаете из виду, что какое бы ни было государство, оно имеет начало — рождение, и конец — упадок. Рождение возможно только при какой-то упорядоченности, что, как известно, требует определенных сил, приложенных извне. Далее идет развитие, что тоже требует затрат, временами колоссальных. Вдруг, бац — и плюнули все, плывут по течению, считая, что всего достигли. Вот тут-то и возникает хаос, к созданию которого, как известно, не нужно прикладывать никаких сил. Правящая клика проворовалась, народ проворовался, все проворовались. Государство померло. Но на его руинах снова возникает другое, или другие, чему нас учит история. Естественный исторический оборот. Но позвольте Вам предложить мыслить шире. Пес с ними, с государствами. В конечном счете они — всего лишь аппарат насильственного поддержания господства одного класса над другим. Так еще Вова Ленин сказал. Я имею в виду другие рамки: человечество, например. Избежать хаоса в глобальных масштабах, Вы меня понимаете?

Саша почти доела свой салат, время обеда тоже было не резиновое, еще хотелось неспешно прогуляться по улицам до работы.

— Вы имеете в виду какое-то общество Вольных каменщиков? — спросила она. — Зачем вообще эти разговоры?

Дядечка тоже между делом доел пирожки и допил свой кофе.

— Если Вам показалось, что я представляю масонов, то — да, — проговорил он. — Точнее — нет. Вот Вам, уважаемая Александра Александровна, мой номер телефона. Если пожелаете сменить род деятельности — я к Вашим услугам. Работа с записью в трудовой книжке, весь соцпакет, зарплата — не меньше чем Ваша нынешняя, правда, не всегда нормированный график дня, командировки, часто — заграничные. И главное — свобода в достижении результата.

— Вы шутник? Или волшебник? — поднимаясь, спросила Саша. Она хотела добавить еще что-нибудь, ввернуть какую-нибудь ядовитую фразу, но передумала.

— Нет, — ответил Аполлинарий очень серьезно, тоже поднимаясь. — Я руководитель одного из департаментов «Дуги». До свидания, Александра Александровна.

Двигаясь на работу, Саша почему-то нисколько не думала о поступившем предложении. Никто не преследует, ну и ладно. «Дуга», Аполлинарий — все это интересно, но не вписывается в стереотипы поведения нынешних работодателей. Значит, подозрительно это, и держаться нужно подальше.

На улице была весна. Хмурые тучи проносились над серыми питерскими домами, пугая внезапным снегом редкую травку, пробившуюся сквозь обесцвеченные временем и былым снегом этикетки от пивных бутылок и собачьи экскременты. Солнце метко стреляло лучами сквозь прорехи в небесах в окна домов, рождая грустные и блеклые солнечные зайчики на потресканном асфальте. Но на берегу у Петропавловки уже зашевелился народ, проверяя места былых редутов в битве за ультрафиолет. Придет девушка в солнечных очках с плеером в ушах и песцовой шубой на плечах, встанет, прислонившись к гранитному парапету, и замрет, словно в ожидании. Вдруг, кончается туча и на невский простор вываливается солнце. А девушка, не тратя ни секунды долгожданного момента, распахивает шубу на всю ширь и принимает соблазнительную позу, чуть согнув одну изящную ножку и выставив вперед другую. С соседнего моста зеваки с биноклями и просто «зоркие соколы» аплодируют и переговариваются: «Чего — топлесс, или полный нэйк?» Конечно, чаще всего присутствует весьма условный купальник, но не так уж и редко без верхней своей составляющей, а иногда и без нижней. Девчонки ловят первый загар, зрители ловят кайф и приобщаются к прекрасному. Во всяком случае для некоторых такое зрелище гораздо интереснее фотографий теннисной примы Курниковой в разрезе на белой квадратной кровати в неизвестной американской гостинице.