Радостные вести Комментарий на Послание ап. Павла к Галатам - [11]

Следовательно, любой, побуждающий людей уверовать в закон как средство обретения праведности без Христа, просто возлагает на них иго и заточает в рабство. Если осужденный по закону человек заключается в тюрьму, он не может быть освобожден от своих цепей за коном, удерживающим его в темнице. Но в этом нет вины закона. Именно потому, что это хороший закон, он не может признать виновного человека невиновным.

Апостол говорит, что он противостоял лжеучению, ныне смущающему галатских братьев, чтобы «истина благовествования сохранилась у вас». Очевидно, что содержание этого письма содержит в себе только; благовестие, выраженное в наиболее сильной форме. Очень часто это: послание воспринималось неверно, не принося читающему его никакой пользы из-за того, что он полагал его лишь еще одними «распрями о законе», против которых Павел предостерегал братьев.

6 И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более; напротив того, увидевши, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных…

Деяния Апостолов сообщают, что в Антиохии было решено, что Павел и Варнава и некоторые другие должны отправиться в Иерусалим для обсуждения этого вопроса. Но Павел говорит, что он отправился в путь «по откровению» (Гал. 2:2). Он пошел туда не просто по решению собрания, но один и тот же Дух побуждал и его, и принимавших это решение. Он пошел не для того, чтобы узнать истину о Евангелии, но чтобы утвердить ее; не узнать, что же такое, в сущности, Евангелие, но сообщить то, о чем он проповедовал язычникам. Занимавшие видные места ничего не дали ему. Он получил Евангелие не от человека, и не нуждался в человеческом свидетельстве о том, что такое истина. Когда вещает Бог, вмешательство человека можно рассматривать лишь как дерзость. Бог знал, что братья в Иерусалиме нуждались в свидетельстве Павла и что новообращенные должны были убедиться в том, что посланные Богом говорят слова Божьи. Им нужна была уверенность, что, отвратившись от «многих богов» к одному Богу, они имеют одну истину и что Евангелие едино для всех людей.

Евангелие не магия

В этом мире нет ничего, что способно было бы даровать людям благодать и праведность, равно как нет ничего в мире, что мог бы сделать человек, чтобы обрести спасение. Евангелие — это сила Божья во спасение, но не сила человеческая. Любое учение, побуждающее уверовать в любой предмет — будь то образ, картина или что-либо иное, — или уверовать в спасение делами либо собственными усилиями, пусть даже эти усилия будут направлены к наидостойнейшей цели, есть извращение евангельской истины, то есть лжеевангелие. В Церкви Христовой нет «таинств», которые неким чудесным образом наделяют получающего их особой благодатью, но есть дела, которые человек, верующий в Господа Иисуса Христа и будучи этим оправдан и спасен, может делать как выражение своей веры. «Ибо благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился. Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф. 2:8-10). В этом «истина благовествования», и за это стоял Павел. Это Евангелие на все времена.

Нет монополии на истину

На земле нет человека или группы людей, которые единолично владели бы истиной, так что желающий получить ее должен был бы обратиться к ним. Истина независима от человека. Истина от Бога, ибо Христос, будучи сиянием славы и образом ипостаси Его (Евр. 1:3), есть истина (Ин. 14:6). Всякий, получающий истину, должен получить ее от Бога, а не от человека, точно так же, как получил Евангелие Павел. Бог может прибегнуть к помощи людей как орудий или сосудов, и Он делает это, но истину дает лишь Он один. Ни имена, ни числа не определяют, что такое истина. Она не станет более действенной или более желанной, предлагает ли ее десять тысяч князей или один единственный смиренный труженик. И не может быть никакой уверенности в том, что десять тысяч будут иметь ее с большей долей вероятности, чем один. Каждый на земле может обладать истиной в такой мере, в какой он в ней нуждается, и не более того (см. Ин. 7:17; 12:35, 36). Тот, кто желает выступать в роли «папы», полагая, что единолично владеет истиной, и побуждая людей обращаться за нею, решив, что только он может давать или отнимать истину, утрачивает всякую истину, которой он обладал (если таковая была). Истина и папство не могут существовать вместе; ни папа, ни человек, стремящийся к его лаврам, не имеют истины. Как только человек получает истину, он перестает быть папой. Если бы папа римский обратился и стал учеником Христа, он в тот же час оставил бы папский престол.

Как не может быть человека, распоряжающегося истиной, так нет и мест, в которые человек должен непременно пойти, чтобы найти ее. Братьям из Антиохии не было нужды идти в Иерусалим, чтобы узнать истину или удостовериться в том, что это действительно истина. То, что она была провозглашена в определенном месте, вовсе не означает, что ее можно найти только там или что она вообще там есть. А фактически в самую последнюю очередь можно рассчитывать узнать истину именно в тех городах, где Евангелие возвещалось в первые века после Христа — Иерусалиме, Антиохии, Риме или Александрии.