Радость поутру. Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник) - [183]

В том, что миссис Спотсворт так сильно расчувствовалась, немало повинны были рассказы капитана Биггара за ужином. Мы уже привели выше некоторые образчики и охарактеризовали общее направление его разговора, свободно переходившего с людоедов на охотников за головами, с охотников за головами на аллигаторов, и все это произвело на миссис Спотсворт примерно такое же действие, как рассказы Отелло на Дездемону. Словом, задолго до того, как была съедена последняя клубничина десерта и разжеван последний орех, миссис Спотсворт пришла к твердому выводу, что вот он, подходящий для нее спутник жизни, и задумала сделать все потребное, чтобы дело это решилось желательным образом. Насчет того, чтобы снова выйти замуж, и А. Б. Спотсворт, и Клифтон Бессемер — оба дали ей «зеленую улицу». Так что никаких препятствий на пути к цели перед нею не было.

Однако на пути к скамейке, на которой миссис Спотсворт сидела, по-видимому, некое препятствие имелось, ибо она вдруг услышала в ночной тишине, как кто-то, мужественно шагая, налетел на садовый вазон, затем последовало смачное проклятие на суахили, и перед нею, потирая лодыжку, появился капитан Биггар.

— Ах, боже мой, вы не поранились, капитан? — спросила миссис Спотсворт, вся — женственное участие.

— Всего лишь царапина, милая леди, не более того, — ответил он.

Говорил он отрывисто, и только кто-нибудь вроде Шерлока Холмса или месье Пуаро сумел бы определить, что при звуках ее голоса сердце его проделало двойное сальто и он затрепетал не хуже самого Билла Ростера.

Белый Охотник, поговорив по телефону, почел за благо не заходить в гостиную, а выбраться на широкий простор, где можно побыть одному. Присоединиться к дамам, рассудил он, значит подвергнуть себя мучительному созерцанию боготворимой женщины и лишний раз убедиться, что она для него недостижима. Он понимал, что оказался в положении мотылька, который позволил себе увлечься звездой, как это описано в известном стихотворении Шелли, а на его взгляд, разумный ход для мотылька был по возможности уклоняться от общения с обожаемым предметом и тем уменьшить сердечные муки. Вот что должен был бы рекомендовать в такой ситуации стихотворец Шелли.

И вот пожалуйста, он оказался ночью в саду наедине со своей любовью. И ночь не простая, а по всей форме: с луной, соловьями, нежно веющим ветерком и благоуханием левкоев и табака.

Так что, принимая приглашение миссис Спотсворт посидеть с нею на скамеечке, капитан Биггар весь сжался, собрался и сказал себе: «Будь тверд, приятель». А в ушах его звучали голоса Толстого Фробишера и Субадара: справа Толстый Фробишер советовал не быть размазней, а слева Субадар напоминал о кодексе чести.

Он мобилизовал все силы для предстоящего tête-à-tête’a.

Миссис Спотсворт, мастерица светских бесед, начала с замечания, что, мол, какая божественная ночь, на что от капитана последовало: «Высший класс». «Луна», — умилилась миссис Спотсворт и прибавила, что ночь, когда светит полная луна, по ее мнению, гораздо лучше ночи, когда луна неполная. «Угу», — согласился капитан Биггар. Затем, после того как миссис Спотсворт высказала предположение, что ветерок напевает цветам колыбельные песенки, а капитан Биггар с огорчением признался, что не имеет по этому вопросу собственного мнения, поскольку является чужаком в здешних краях, наступило молчание.

Нарушила его миссис Спотсворт, испуганно вскрикнув: «Ой!»

— Что случилось?

— Я потеряла подвеску. Замочек развинтился.

Капитан Биггар преисполнился сочувствием.

— Вот неприятность, — сказал он. — Наверно, лежит где-нибудь тут на дорожке. Сейчас поищу.

— Да, пожалуйста. Она дешевенькая, стоила каких-нибудь десять тысяч, не больше, но дорога мне как память. Это подарок одного из моих мужей, я только забыла которого. Нашли? Вот спасибо! Не поможете мне застегнуть?

Когда капитан Биггар застегивал у нее на шее цепочку, пальцы его, а также мышцы спины и живота мелко дрожали.

Защелкнуть замочек, не дотронувшись до шеи владелицы, было практически невозможно, он несколько раз коснулся атласной кожи. И при каждом прикосновении тело его пронзало, точно ножом. Полная луна, соловей, ветерок, левкои и душистый табак так и подталкивали его покрыть эту шею горячими поцелуями.

Да только Толстый Фробишер и Субадар дружно образовали оппозиционный блок и не давали ему это сделать.

— Прямая клюшка, старина, — предостерегал Толстый Фробишер.

— Помни, что ты белый человек, — добавлял Субадар.

Он сжал кулаки и опомнился.

— Приятно, должно быть, — заметил он прямодушно, — иметь столько денег, чтобы считать десять тысяч пустяком.

Миссис Спотсворт сразу подхватила эту реплику:

— Вы думаете, богатые женщины обязательно счастливы, капитан Биггар?

Капитан ответил, что те, которых он знал, а ему, как Белому Охотнику, случалось встречать их немало, на жизнь не жаловались.

— Они носили маску.

— То есть как это?

— Улыбались, чтобы скрыть страдание, — пояснила миссис Спотсворт.

Капитан Биггар припомнил, как одна миллионерша, крупная блондинка по фамилии Фиш, как-то ночью танцевала канкан в кружевных панталонах, но миссис Спотсворт на это сказала, что бедняжка просто старалась не показать виду.