Радость нового пути - [3]

скует морозами заботы

и даст возможность отдохнуть.

Зимой в деревне нет работы:

снег все замёл и труден путь.

А в голых ветках стылый ветер

о чём‑то жалобно поёт,

да в небе солнце тускло светит,

без сил пробить на речке лёд.

И всюду холод, всюду стужа.

И не понять: зима виной

иль зачерствели наши души:

тьма – впереди, тьма – за спиной…

2010

«И змеится с тех пор…»

Царь змеи раздавить не сумел,

И прижатая стала наш идол.

                    И. Анненский

И змеится с тех пор здесь тоска,

и кишат в головах злые мысли.

Всё другое, - проходят века,

жизнь идёт, только мало в ней смысла.

Ночь, рассвет, догорает фитиль,

скоро солнце опять заалеет.

Может мы – придорожная пыль?

Может кто-то нас просто жалеет?

А вокруг миллиарды планет,

только солнце другое там светит.

Хорошо там, где нас ещё нет,

ну а здесь – прежний царь лишь в ответе.

2010

Полная луна

Звёздною ночью при полной луне

долго я ей любовался часами.

Слышно, как сердце стучит в тишине,

тонкую нить протянув между нами.

Мучает тайно, покой не даёт

это сиянье луны серебристой.

Словно она нашу Землю ведёт

к цели неведомой трассой лучистой.

Путь тот далёк, вереница веков

где-то уже растерялась в дороге.

А впереди – бесконечность часов

с космосом дальним в немом диалоге.

Здесь безграничность диктует закон,

время меняя в свободном пространстве.

Части вселенной звучат в унисон,

замыслом чьим-то придя к постоянству.

Протуберанцы свиваются в жгут,

солнце багровое дерзко венчая.

А за ним россыпью буйно цветут

яркие звёзды, в созвездья сплетаясь.

Мчимся и мчимся в космической мгле

между галактик и звёздных пульсаций.

Сколько ещё нашей грешной Земле

в поисках счастья бесплодно скитаться?

2017

ТОСКА

Больше черного горя, поэт...

                Борис Рыжий    

Два друга

Два друга преследуют вечно меня,

как будто два чёрных и тощих коня,

как будто два неба и два фонаря,

как будто две жизни, пропавшие зря,

как будто в ненастье - наряд и вуаль,

два спутника с детства – тоска и печаль.

Хоть женского рода они, но никак

от вечного боя, рассветных атак

ни скрыться, ни спрятаться в той стороне,

где темень в душе, только город – в огне.

Там плавятся люди и даже гранит,

а кто-то безмолвно за этим следит.

Но я продолжаю ночную войну,

расплату мою за чужую вину,

хотя не желаю долги искупать,

чужие ошибки – опять и опять...

И я задыхаюсь, немею и лгу

и больше нет сил замерзать на бегу.

А время смыкает безжалостно круг

и льётся сквозь пальцы измученных рук,

мне шепчет тихонько: «Не шарь в пустоте,

уже времена здесь другие, не те».

И ветер уносит всё светлое вдаль,

а им никого здесь не жалко... не жаль.

2016

Тоска

Опять в мой дом, зажмурившись слегка,

своей нелепой, медленной походкой,

заходит гость – осенняя тоска

с улыбкой зыбкой, благостной и кроткой.

И я беру трясущейся рукой

стакан граненый сладкого забвенья.

Мечтал ли я о жизни о такой?

Как сладок сон, как страшно пробужденье.

С тоской своей проводим в немоте

часы ночные, долгие как вечность.

Не тот уж мир, и мы уже не те...

Безвыходность впадает в бесконечность.

И я в лицо бросаю ей слова,

спешу скорей все высказать упрёки.

Идут года, седеет голова...

Да мы с тобой, увы, не одиноки.

2016

Грусть

Ничто не лезет в голову. И пусть

она останется пустой и звонкой.

Пускай опять приходит в гости грусть,

привычно сев под старенькой иконкой.

Мы помолчим тихонечко вдвоём,

давно привыкнув к обществу друг друга.

И каждый будет думать о своём,

не выходя из замкнутого круга.

Ты постарела. Что ж, идут года,

не прибавляя радости и счастья.

Меняли мы с тобою города,

менялся мир без нашего участья.

Навечно чем-то связан я с тобой.

Нет дружбы преданней на этом свете.

Учти, - ничто не вечно под Луной,

и мы с тобой давно уже не дети.

Я прогоню когда-нибудь тебя

из моей жизни, - лопнуло терпенье.

И буду жить безвольно, не любя...

Быть одиноким, – вот мое спасенье.

2010

Низкие тучи

Низкие тучи над хмурым заливом,

сумрачно, грустно, день рано погас.

В жизни короткой не стал я счастливым,

счастье не очень-то балует нас.

Если оно и придёт ненароком,

тут же и скроется в прошлом далёком.

Серые будни настанут опять.

Что остается? Безмолвствуя ждать.

Сердце с годами дает перебои,

жизнь пролетает как призрачный сон,     

хочется мне тишины и покоя

и что б торжественным был небосклон.

Сколько же ждать и во что еще верить?

Кто мне откроет заветные двери?

Снежные чайки над пеной морской

плачут надрывно с мольбой и тоской.

2010

«О грустном, печальном и скорбном…»

О грустном, печальном и скорбном

сегодня мне хочется петь:

как звёзды горят в небе чёрном,

сплетаясь в холодную сеть;

как плачет порывистый ветер,

припомнив о прожитом дне;

как тени лежат на паркете

и зябнут при бледной Луне;

как скуден оплывший огарок

дымящейся, тонкой свечи...

Да, жизнь – это вам не подарок,

а звуки, что плачут в ночи,

прошедшего смутное эхо,

бездушного сумрака лёд,

да призрак чужого успеха,

что в доме со мною живёт.

Сидим мы с бессонницей рядом

и шепчемся вновь меж собой,

незримым пропитаны ядом,

обижены скучной судьбой.

Под утро тихонько вползает

в окно еле видный рассвет.

А будет ли лучше, кто знает?

Не слышу я ясный ответ.

Молчат звёзды, медленно тают,

туманы плывут от полей.

Спокойная радость, простая,

проходит всё мимо дверей.

2010

Муха

Дача. Ночь. Ведро с водой.