Радиосигналы с Варты - [18]

Вскоре вокруг самолета снова раздались взрывы. Корпус машины сильно задрожал, парашютисты затаили дыхание.

— Теперь снаряды рвутся прямо под нами, — комментировала Шура. — Это уже немцы.

Ее бодрый, веселый голос напомнил Эрнсту, что он летит без радиста. Радистка, предоставленная в его распоряжение, была вынуждена из-за болезни остаться дома. Если выдастся возможность, ему обещали прислать радиста несколько позднее, а до тех пор он должен действовать как разведчик и связной. Такое решение казалось вполне разумным, он согласился с ним целиком и полностью, но все же данное положение вещей его угнетало. В довершение всего как раз теперь, так некстати, у него ужасно разболелась правая нога. При последнем пробном прыжке Эрнст неудачно приземлился и повредил ногу. Повреждение на первый взгляд показалось неопасным, он никому о нем не сказал, чтобы его, чего доброго, не отстранили от операции. Но в дороге нога опухла, внутри что-то кололо, и вся она горела как в огне.

«Вот мы и по ту сторону фронта, — подумал Вилли. — Под нами Висла. Как быстро прилетели! Скоро уже прыгать». Он мысленно улыбнулся, вспомнив, каким беспомощным чувствовал себя перед первым прыжком. Он, не испытавший чувства страха даже в самых тяжелых боях в республиканской Испании, ощущал ужас от одной мысли, что придется ринуться в бездонную пустоту. Он готов был отхлестать себя за это по щекам, но страх не проходил. Превозмочь себя ему помогли спокойный вид советского инструктора и мысль, что его могут отстранить от участия в операции. Приземлившись, он был безмерно удивлен тем, что прыжок оказался совсем не труден, а свободное падение с большой высоты родило в нем удивительное ощущение. Вот в сейчас Вилли почему-то казалось, что все будет хорошо.

Фриц больше заботился о рации, питании для нее и прочей аппаратуре. Только бы ничего не повредилось при сбрасывании! Он попросил Шуру, бывшую уже не новичком в такого рода делах, поделиться с ним своим опытом.

— У меня никогда ничего не ломалось. Может быть, мне просто везло.

Шура рассказала ему, что до этого она успела побывать во многих партизанских отрядах. Все неудачи, по ее словам, заключались в том, что рано или поздно эти отряды оказывались в тылу наступающей Советской Армии.

— Конечно, лучше остаться со старыми товарищами, к которым уже привык, — продолжала она. — Но теперь мы с вами не скоро расстанемся, это наверняка. Будем работать вместе до самой победы.

Андре, руководитель группы, повернулся к ней. В голосе Шуры он уловил твердую решимость. Ему нравилась эта энергичная девушка-радистка.

«Хорошо, если бы все было именно так, — подумал он. — Но как часто жизнь, невзирая на наши непоколебимые решения, делает все по-другому. С возрастом человек приходит к неизбежному выводу, что разумнее всего ориентироваться на ближайшее будущее. Я, например, был бы рад, если бы нам удалось найти в центре немецкого тыла надежную базу. Потом будет видно, что делать дальше. Сейчас важнее всего не потерять друг друга и снаряжение. Пятнадцать тяжелых тюков на себе далеко не унесешь. Нам понадобится повозка или по крайней мере лошадь».

Пилот прервал его размышления. Он не разглядел сигнальных огней с земли и сказал, что должен в этом случае вернуться обратно. Условленное для выброски парашютистов время давно прошло. Может быть, внизу, не дождавшись их, все уже разошлись.

Первым пришел в себя Эрнст.

— Нам было совершенно ясно сказано, — возразил он пилоту, — что мы должны прыгать даже в том случае, если не будет видно сигнальных огней. Придется прыгать вслепую.

— Нет. — Пилот решительно покачал головой. Он сам был раздосадован, что столь опасный полет через линию фронта совершен впустую. — Я должен выполнить отданный мне приказ. Сделаем еще один заход.

«Дуглас» пробился сквозь низкую гряду облаков. И вдруг словно чья-то рука приподняла занавес, из темноты засияли два ярких костра. Пилот выпустил зеленую сигнальную ракету, огни остались позади. Когда он снова сделал круг и подлетел к ним, внизу уже пылал огненный крест. Пилот обернулся назад и коротко приказал:

— Приготовиться к прыжку!

Экипаж самолета быстро, но сердечно попрощался со своими пассажирами. В открытую дверь врывался холодный влажный воздух. Пилот сидел, низко склонившись над панелью управления.

— Всего хорошего, товарищи! — крикнул он парашютистам через плечо.

Дальше все пошло очень быстро. Шура прыгнула первой. За ней — Фриц, Вилли, Макс и Эрнст. Андре — последним: как руководитель группы, он должен был убедиться в том, что все покинули самолет.

Андре почувствовал сильный толчок: это раскрылся его парашют. У него появилось такое ощущение, словно после грохота он вдруг летит в бесконечную и бездонную тишину. Он насчитал под собой пять светлых куполов. Потом их осталось четыре, два. Огни внизу расступились, и навстречу ему быстро поплыло что-то темное.

Этим темным предметом оказалось одинокое дерево, стоявшее на большой поляне. Андре проскользнул мимо кроны, но купол парашюта запутался в ветвях. Андре показалось, что он уже чувствует под ногами землю, но его снова подбросило вверх, и он, как пойманная птица, повис на стропах. Ему удалось дотянуться до ствола дерева и достать финку. Но перерезать стропы оказалось ему не под силу, так как нож все время скользил по какой-то металлической застежке. Андре стало не хватать воздуха.