Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России - [46]

Тогда же в Нью-Йорке прошла встреча между Асифом Али Зардари и премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом, в ходе которой они договорились «содействовать скорейшей и полной нормализации отношений между двумя странами на основе взаимного уважения, мирного сосуществования и невмешательства». А после этого секретарь Министерства по делам нефти Индии сообщил, что переговоры о продлении газопровода в Индию идут успешно и что компетентные лица трех стран скоро проведут встречу для урегулирования спорных моментов – прежде всего, цены на газ⁶².

Однако это «потепление» оказалось «аранжировано» (случайно или нет – отдельный вопрос) крупнейшими терактами исламистов (взрыв отеля «Мариотт-Исламабад» в Пакистане и трагедия в индийском Мумбаи). Что вновь отдалило обсуждение темы стратегического газопровода через Пакистан в Индию «в неопределенное будущее».

Впрочем, между Тегераном и Исламабадом переговоры продолжились, и 24 мая 2009 г. Ахмадинежад и Зардари подписали соглашение о газопроводе⁶³. А 27 ноября 2009 г. заместитель министра нефти Пакистана Аршад Ахмад Калим в кулуарах двусторонних газовых переговоров с Тегераном заявил: «Мы постараемся, чтобы поставки иранского газа в Пакистан начались раньше декабря 2013 года»⁶⁴.

При этом некоторые российские и зарубежные эксперты считают, что стратегические цели США в регионе весьма масштабны и выходят далеко за пределы обсуждаемого «пакистанского узла критичности». Так, президент российского Института Ближнего Востока Евгений Сатановский говорит следующее: «…Если та политика, которая велась в Пакистане, Афганистане, Ираке и на Ближнем Востоке, продолжится и дальше, то исламский мир окончательно рассыплется на мелкие враждующие фрагменты, население которых будет друг друга непрерывно резать… Американцы стремятся создать «управляемый хаос» на всем исламском Востоке. Там уже так много «черных дыр» (Афганистан, Судан, Ирак и пр.), что скоро все это пространство превратится в одну большую "черную дыру"»⁶⁵.

Другой российский аналитик, Геворг Мирзаян, дополняет эту оценку следующим образом: «В Вашингтоне понимают, что если пакистанское правительство перестанет контролировать ситуацию, то в дело вынуждены будут вмешаться Дели, Тегеран и Пекин. Пакистан уже превратился в базу для всех экстремистских исламских движений региона – террористических организаций индийских кашмирцев, иранских белуджей, афганских талибов-пуштунов, китайских уйгуров. И пакистанские соседи сделают все возможное, дабы в руки этих движений не попало пакистанское ядерное оружие, вплоть до вторжения в Пакистан. А тогда Вашингтон может просто выйти из афгано-пакистанской эпопеи, оставив расхлебывание заваренной им каши другим странам»⁶⁶.

Наконец, вот что пишет в связи с операциями в Ираке и Афганистане и развитием военно-террористической ситуации в Центральной Азии упомянутый выше Джордж Фридман: «Если обойтись без риторики, сохранение мира в Евразии не является одним из первостепенных интересов Соединенных Штатов. Они также не заинтересованы в том, чтобы полностью выиграть войну. Как и в случае с Вьетнамом или Кореей, цель этих конфликтов состоит в том, чтобы просто чинить препятствия определенной стране или дестабилизировать ситуацию в регионе, а не наводить порядок»⁶¹.

5. От локальных узлов управляемой критичности – через «глобальную критичность управляемого хаоса» – к «новым мировым порядкам»

Почему я так подробно останавливаюсь на нынешних ключевых энергетических и транспортных «зонах критичности» и механизмах создания в них управляемого хаоса? Прежде всего, потому, что таких зон в современном мире становится с каждым годом все больше, и потому, что они играют в мировом развитии (да и в устойчивом жизнеобеспечении нашего мира) все большую роль.

Нет нужды перечислять, что в энергосфере, кроме нефтегазовых месторождений, трубопроводов и танкерных маршрутов, в мире уже существуют многие сотни таких «узлов критичности», уязвимых для терроризма, как нефте- и газоперерабатывающие заводы, а также заводы по сжижению и регазификации сжиженного газа. Не нужно объяснять, что в мире множество очень важных для современной цивилизации (и вполне уязвимых для террора) «зон критичности» в виде узких проливов, портов, железно- и автодорожных магистралей, стратегических тоннелей и т.д.

Конечно, большинство такого рода объектов пока что «не по зубам» для исламских террористов, способных создавать реальные ситуации «управляемого хаоса», как потому, что хорошо защищены, так и потому, что находятся достаточно далеко от основных районов базирования террористов. Вряд ли, например, можно всерьез ожидать активности сомалийских пиратов в зоне Панамского канала.

Однако мы уже стали свидетелями терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, похоронившими миф о локальности террора исламистов. Кроме того, мы столкнулись со свидетельствами того, что в ряде случаев терроризм исламских радикалов вооружается, обучается, координируется и поддерживается спецслужбами и крупнейшими корпорациями заинтересованных государств. И эта тенденция способна в достаточно близкой перспективе кардинально изменить мировую террористическую ситуацию.