Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида - [91]

Рид рассмеялся.

— Нет, может быть, мне следует обзавестись клочком земли где-нибудь в горах, — ответил Рид.

— Все, что я знаю, так это то, что ты не приобрел ничего хорошего, дав это интервью, Дин.[291]

Это была на удивление спокойная беседа, при всей жесткости оценки Розенберга и неспособности Рида воспринимать критику. Розенберг пришел к выводу, что Рид так и не понял, что сотворил. Зная, что наилучший способ пробиться к другу — это написать ему песню, как он поступил, сочинив «Никто не знает меня в родном городе», Розенберг взял гитару, бумагу и приступил к записи еще одной мелодии. Балладу в стиле кантри он озаглавил «Yankee Man» — «Американец». Намеренно жесткий текст песни был призван поколебать уверенность друга в правоте его суждений.

Ты «звезды и полосы» обменял на то, что нам непонятно.

Теперь же ты говоришь, что желаешь вернуться обратно.

Думаю, что ты пожнешь все посеянное тобою вскоре.

Вспомни, какие ты вел о «любимой» стране разговоры.

Американец, ты слишком долго бродил по другой стороне планеты.

Ты выбрал путь, за Стену ведущий, добыть себе славы, но это не всё.

Тот образ жизни и есть самый лучший, похоже, таким было мненье твое.

И потому, видя все, что сделал, я бы сказал, друг мой, отныне напрасны твои мечтанья о том, чтоб вернуться домой.

Американец, ты просто слишком долго бродил по иной стороне.

(хор) Янки, говоришь, как гордишься тем, что в Америке ты рожден, так что же, переменившись, в пух и прах разносишь ее.

И если о США не находишь ни слова добра, останься лучше, где есть ты — в стране великой Красной Звезды.[292]

Следующие четыре куплета песня продолжается в том же духе, рассказывая Риду о неправильном пути и о том, как его же собственные слова превратили его в изменника. Потребовалось какое-то время, чтобы завершить песню, в итоге Розенберг записал ее на кассету, которую в июне бросил в почтовый ящик. Она прибыла слишком поздно, Дину не суждено было ее услышать.

Реакцию Розенберга на интервью разделяли многие американцы, посмотревшие шоу Майка Уоллеса. На «Си-Би-Эс» потоком хлынули письма, большую часть которых переслали Риду в Восточный Берлин. Большинство писем носили злобный характер, в них Рида называли предателем своей страны или того хуже. «Он предполагал, что документальный фильм о нем и это интервью придутся кстати и что он сможет возобновить работу в США, — сказала Ренате Рид. — А вместо этого жители Америки наградили его лишь словами ненависти. Дело дошло до того, что один человек потребовал отобрать у него паспорт, поскольку он никакой не американец. Дин был очень удивлен реакцией американцев и не мог ее принять». [293]

Если разобраться, большая часть из сказанного Ридом в интервью была оправдана. Президент Рейган в течение первых пяти лет своего правления наряду с сокращением многих социальных программ вбухал дополнительно миллиарды долларов в Пентагон и его военные программы. Он запустил военное вторжение на Гренаду и, вопреки мнению оппозиции, продолжал оказывать поддержку отрядам контрас в Никарагуа. Его открытая демонстрация силы и наращивание военного производства вновь породили в Соединенных Штатах опасения угрозы ядерной войны, опасения, практически исчезнувшие во времена разрядки напряженности. Атмосфера была настолько накалена, что Голливуд не преминул извлечь свою выгоду, выпустив телефильм под названием «На следующий день». Картина начинается с обмена ядерными ударами между Соединенными Штатами и Советским Союзом, затем изображает оставшихся в живых на ужасающего вида участке земли, оставшемся после взрывов бомб. Во время встречи на высшем уровне в Исландии именно Рейган отверг предложение Горбачева избавиться от ядерного вооружения. А еще одну волну возмущения Рейган произвел, когда перед записью своего еженедельного радиопослания объявил в работающий микрофон, что «бомбардировка начинается через пять минут».

К несчастью для Рида, обнародование того факта, что Соединенные Штаты продавали оружие своему неприятелю — Ирану, чтобы оказывать финансовую и иную помощь группам никарагуанских контрас, не произойдет до конца этого, 1986, года, а слушания в конгрессе по делу «Иран-контрас» начнутся не ранее лета 1987-го. Это были те самые свидетельства, которые Рид мог бы использовать в поддержку своих выступлений против Рейгана и политики США. Но что действительно привело в смятение телезрителей, так это неспособность певца признать, что Берлинская стена является отвратительным строением, удерживающим восточных немцев от побегов из страны, что Польша, Венгрия и другие страны находятся под контролем Москвы и что Сахаров — это герой, открыто выступающий против поругания прав человека в Советском Союзе. Слышать об изгнании Сахарова, отправленного в ссылку внутри страны, как о мягком наказании, было особенно странно от человека, который объездил весь мир и держал «про запас» банковский счет в Западной Германии на случай, если на Востоке дела пойдут совсем плохо. К тому моменту, когда Рид стал перечислять три основных порока коммунистической системы, уже все свершилось: большинство зрителей его не слушали более, а кипели негодованием или тянулись за бумагой и авторучкой.