Ради смеха, или Кандидат индустриальных наук - [26]

— Точность — вежливость королей, — с улыбкой сказал он, пальцем постучав по корпусу часов.

— В таком случае, здравствуйте, ваше величество.

— Нормально, это мне нравится. Позвольте? — Крепыш галантно поцеловал Оле руку.

— Благодарю, садитесь, пожалуйста, Вадим Сазонович.

Теперь Оля могла рассмотреть своего визави. Говорят, самая незапоминающаяся внешность у разведчиков, которых в случае провала называют шпионами. Так вот, у Вадима Сазоновича была самая обычная физиономия. Все вроде бы на месте, и в то же время смотришь, как в дыру. Поправив стрелку у брюк, Вадим Сазонович проговорил:

— Я понимаю ваше смущение, Ольга Максимовна, и поэтому позвольте нить разговора, так сказать, взять в свои руки?

— Не возражаю. Но, может быть, я поставлю чай?

— С удовольствием.

Оля отстучала каблуками на кухню, провожаемая архизаинтересованным взглядом Вадима Сазоновича. Удовлетворенно кашлянув, он поднялся с дивана и подошел к книжному шкафу. Через полминуты Вадим Сазонович подытожил:

— А всемирочки-то нет. И раритетиков не вижу.

— Простите, что вы сказали?

— Я говорю, а не поставить ли нам музыку?

Оля вышла из кухни.

— К сожалению, магнитофон забарахлил.

— Вот что значит в доме нет хозяина! — удовлетворенно воскликнул Вадим Сазонович.

Оля расставила на столе чашки, придвинула гостю сахарницу, раскрыла коробку конфет и спросила:

— Вам покрепче?

А в мыслях промелькнуло: «Господи, и на кой он мне сдался этот чаехлеб! Шугануть бы его… Нельзя. Сама вроде бы зазвала. Ах, мама, мама!»

— На ваш вкус, Ольга Максимовна, — откуда-то издалека услышала она и снова подивилась взгляду гостя. Не глаза, а ценники. Сейчас он на свет рассматривал чашку, определяя качество фарфора. Подытожил: — Саксонский. Итак, я беру нить разговора в свои руки. Это ваша квартира?

— Нет, мамина.

— Нормально! — без энтузиазма прокомментировал сообщение Вадим Сазонович. — Пойдем дальше. Замужем, простите, не бывали?

— Не приходилось, хотя…

— Что хотя? — быстро спросил Вадим Сазонович в предвкушении пикантного признания.

Оля подержала паузу, отпила глоток чаю и сказала:

— Хотя… хотела бы.

— Нормально! — растянул губы в кислой улыбке потенциальный жених. — Я в том смысле, что это нормальное желание. А мне, Ольга Максимовна, не везет. Все какие-то мымры попадаются.

— И часто не везет?

— Понимаю, тут хвастать нечем, но я обжигался трижды. И странная закономерность: когда ухаживаешь, предложение делаешь и все с цветочками да с конфетками — не девушки, а золото. Но зато после загса, хоть караул кричи. За один месяц в мымру превращается. Только прошу не беспокоиться, Ольга Максимовна, официально я совершенно бездетный. Алиментов никому не плачу и платить не собираюсь.

Вадим Сазонович манерно оттянул мизинец и потрогал им несуществующие усы. Жест был до такой степени некстати, что Оля почувствовала раздражение.

— Я коплю на машину, Ольга Максимовна. И, между нами говоря, близок к цели. Сейчас это модно. Простите, а у вас есть машина?

Оля, чтобы не выдать свои чувства взглядом, прикрыла глаза рукой.

— Есть, — ответила она спокойно. — «Мерседес-бенц» последнего выпуска.

— Нормально, — привстал со стула Вадим Сазонович. — Наверное, оттуда привезли? — Он кивнул головой.

— Оттуда. И кое-какие сбережения есть. Доллары, фунты, сертификаты.

Вадим Сазонович так и замер, зависнув над стулом. Потом нетвердыми руками подтянул к ноге портфель, раскрыл его и выложил на стол коробку конфет и букетик цветов.

— Это вам, Ольга Максимовна. За разговором чуть не забыл про подарочки.

Настроение у гостя улучшилось. Вежливая улыбка преобразилась в обволакивающе-значительную, тембр голоса зазвучал проникновеннее, глаза слегка затуманились.

— А я все думаю: чей это мерседес бегает по городу? Кстати, за рулем сидел мужчина.

— Это мой дядя.

— А вы, я посмотрю, широкая натура: кому-то доверить мерседес…

В любой другой ситуации Оля бы совершила антиобщественный поступок, но не в этой. Она всеми фибрами презирала гостя с глазами-ценниками, презирала себя за то, что согласилась на эту авантюру с объявлением. Оля сказала:

— Вадим Сазонович, а ведь вы написали не только мне.

Вадим Сазонович откинулся на стуле и рассмеялся.

— Нормально! В проницательности вам не откажешь. — Он неожиданно посерьезнел: — Да ну их всех, знаете, куда?.. Сейчас я на ваших глазах весь список… Хотите?

— Конечно, хочу.

Снова руки Вадима Сазоновича нырнули в портфель, извлекли на свет какие-то листочки и с ожесточением разорвали их на клочки.

— Вот так мы! Вот так, — приговаривал он. — Мне никого не надо. А теперь, что я должен сделать?

Ольга поднялась со стула и, уверенная, что скажет эту фразу с презрением, вдруг сорвалась на крик:

— А теперь идите вон!

Вадим Сазонович ничего не понял: по лицу его пробегали то жалкая улыбка, то испуг, то зачем-то хмурились брови.

— Нормально! — громко прошептал он.

— Вон, я сказала! — Оля выбежала на кухню и не видела, как пришелец судорожно сгреб в портфель цветы и конфеты, а секунду поразмыслив, смахнул туда и бумажные клочки. В дверях он крикнул, доведя свой голос до обличающего рокота:

— Мерседес-бенц! Да у такой дуры, как ты, велосипеда никогда не будет. Мымра!