Однако сейчас на плечо мне никто не сел и ласковых слов не говорил. Странно! Где же Кешка? В клетке нет… на лампе нет… на книжной полке тоже… о господи! Я бросилась к балкону — так и есть, он слегка приоткрыт. Неужели улетел? А ведь он такой доверчивый — его заклюет первая попавшаяся ворона. Может, он все-таки тут? Я забегала по квартире, истошно завывая: «Кешуня! Кешуня!» и заглядывая во все углы. Как корова языком слизнула! Бедная птичка! Бедная я! Бедная мама! Нет, мама сама виновата — нечего было оставлять открытый балкон. Да за что мне такое несчастье?
И в тот миг, когда я уже отчаялась и, схватившись за голову, плюхнулась на диван, неожиданно раздался загробный голос. Голос известил меня: «У Кеши проблемы». Известил — и смолк.
Я опешила. Похоже, что говорил Кешка, но как-то странно. Замогильно, иначе не назовешь! С чем у него, интересно, проблемы? Неужели в рай не берут? «Кешуня!» — жалобно позвала я. «Ой! Ой! Ой!» — горестно поведал мне он. И опять смолк. Но на сей раз я сумела приблизительно обнаружить источник звука. Где-то в районе обеденного стола. Однако Кешки там нет. Да там и спрятаться негде! Голый стол, а на нем вазочка, из тех, которые нравятся маме — пузатая и с узким горлом. Вот и все. Я заглянула в вазочку — и оттуда раздался дикий писк и стук. Будто кто-то ощипывал дюжину живых цыплят, а они, разумеется, возражали и защищали свою честь из последних сил. Нет, с этим Кешкой в цирк ходить не надо! В своем неуемном любопытстве он залез в вазу, а вылезти, естественно, не может. Как же мне его вытащить? Руку не всунешь. Не крючком же его выковыривать, правда? Я осторожно перевернула вазочку горлом вниз и потрясла. Кешка запричитал пуще прежнего — вот и весь результат. Ладно, жизнь — это самое дорогое, что есть на свете. Дороже какой-то там безделушки! Главное, действовать аккуратно и не травмировать бедную птичку. Я достала молоток — бац! — узкое горло разбилось, и наш красавец, целый и невредимый, вылетел на божий свет и тут же отправился подкреплять угасшие силы. Я собиралась последовать его примеру, но не тут-то было! Какой-то злой рок разделял меня и котлеты с картошкой. Раздался телефонный звонок.
— Это ты? — полузадушено поинтересовалась Света.
— Да, — честно призналась я.
— Слава богу, что ты приехала! У меня неприятности.
— Какие?
— Большие, — без тени иронии ответила мне подруга.
Но меня не так-то легко сбить с толку.
— В чем они заключаются?
— Это не телефонный разговор. Я с работы.
— Тогда приезжай после работы ко мне.
— Хорошо, но это будет не раньше девяти. И позвони, пожалуйста, Насте. Пусть она тоже к тебе приедет.
— Нет уж! — отрезала я. — Позвони ей сама. У тебя это лучше получится.
Я примерно представляла себе реакцию Насти, только что принявшей ванну и до отвала наевшейся за праздничным столом, на предложение вскочить и ехать через весь город в гости. Мои нервы и без того не в порядке после Кешкиного афронта, с меня достаточно!
— Ты думаешь? — удивилась Света. — Ладно, я ей позвоню. Она будет рада.
Разумеется, ввалившаяся ко мне в десятом часу Настя рычала и плевалась ядом. Причем в меня, поскольку Светы, конечно, еще в помине не было.
— Хорошо отдохнула дома? — подхалимски осведомилась я. — Все-таки дом действует удивительно успокаивающе.
— Да? — вскипела Настя. — Какой идиот тебе это сказал? Дом! Ха! Ты знаешь, что со мной там сегодня произошло? Да за все время на базе с нами не было ничего подобного!
— И что? — полюбопытствовала я.
— Представляешь, сижу я себе спокойненько, попиваю кофеек, и вдруг из туалета доносится подозрительный шум. Я иду туда — и что я там вижу?
Мое буйное воображение нарисовало множество различных картин, начиная от вылившихся из унитаза фекалий и заканчивая упавшей шваброй. И впрямь, что же она там увидала?
— Голого подростка! — с мазохистским удовольствием произнесла моя подруга. — Представляешь?
Представить голого подростка я, пожалуй, могла, хотя и не очень хотела. Я даже могла представить его себе в Настином туалете, хотя зрелище и не прибавляло аппетита. Но вот как он туда попал — на это не хватает фантазии даже мне!
— И как он туда попал?
— Через вентиляционную отдушину, разумеется. У нас ведь четырнадцатый этаж.
В моем мозгу что-то щелкнуло, и я поспешила уточнить:
— Кого ты нашла у себя в туалете, повтори?
— Голову подростка, — покорно повторила Настя. — И, главное, мечется, мечется.
«А ведь завтра мне принимать экзамен, — с отчаяньем подумала я. — Бедные студенты! Сдавать экзамен преподавателю со сдвигом — удовольствие небольшое. Отрубленная голова мечется в туалете, о боже! Может быть, я сплю и вижу сон?»
— И вот, — возбужденно продолжала Настя, — я беру его тряпкой…
— Кого? — прервала я.
— Голубя, кого же еще! Не птенец, но еще и не взрослый. Провалился к нам через отдушину. Я его посадила на балкон, и он улетел. Но нервов он мне стоил — не описать словами. А мама, главное, смотрела этот чертов сериал и ничего не слышала. Не понимаю, почему я не взяла путевку на две смены?
В этот момент раздался звонок в дверь, и отвечать, что на две смены ей никто бы путевки не дал, мне не пришлось.
