Ради милости короля - [112]

– Англия, – произнес Анкетиль, – я чую Англию.

– Не выдавайте желаемое за действительное, мой друг, – кисло улыбнулся Роджер. – Нам предстоит пересечь океан и уйти от французов. Еще несколько дней.

– Это лучше, чем несколько месяцев, – возразил Анкетиль. – Эх, мне бы сейчас горячий пирожок с угрем да рог доброго норфолкского эля, сваренного Гитой в «Бочонке», что в Ярмуте!

– И саму Гиту в придачу, – хихикнул Роджер.

– Ее для меня слишком много, – фыркнул Анкетиль, – но пара кусочков не помешала бы. По норфолкским пышкам я тоже соскучился.

Песнь корабельного гудка, мощно пронзившая туманную мглу, прервала тихий обмен шутками. Гудок прозвучал трижды. Затем еще трижды, на этот раз ближе, хотя расстояния могли быть обманчивы. Роджер поднялся, держась за рукоять меча. Ричард вышел из-под холщового навеса в носовой части судна, отведенной для них с матерью, и встал рядом с Роджером.

– Расслабьтесь, милорд Биго, – произнес он. – Это друзья, и меч вам не понадобится, разве только я жестоко ошибаюсь.

Еще три гудка разнеслись по туманной воде, и Ричард повернулся к капитану «Тренчемера» Стивену де Тернему.

– Ответьте, – приказал он. – Повесьте фонарь на носу, сегодня нас ждет добрая еда и сухие постели.

– Сир.

Де Тернем дал сигнал матросу, и вскоре на баке загорелся фонарь и горнист просигналил ответ «Тренчемера». Мелодия поплыла по воде, раздвигая клочья тумана, и на нее был получен ответ, но все равно казалось, прошли годы, прежде чем появилось другое судно, призрак, постепенно обретший промокшую плоть. «Милостью Божьей» называлась крупная галера, грузовое судно из Рая, оснащенное новыми боевыми башенками и ощетинившимися рыцарями, сержантами и лучниками. По «Тренчемеру» пронесся общий вздох облегчения.

Они еще не вернулись домой и определенно не высохли, но стали к этому ближе.

* * *

На борту «Милостью Божьей» Роджер сидел за столом под большим палубным навесом вместе с Ричардом, Лонгчампом и многочисленными баронами и священниками, явившимися, чтобы сопроводить Ричарда домой. Алиенора со своими дамами удалилась под женский навес на другом конце судна, и мужчины тоже собирались на боковую.

Лонгчамп чувствовал себя как рыба в воде, поскольку ненавистный ему архиепископ Руанский задержался в плену в качестве гарантии уплаты остатка выкупа, предоставив Лонгчампу возможность бахвалиться и пыжиться. Все без исключения узнали о том, кому целиком принадлежит заслуга в освобождении короля, и стало ясно, что Лонгчамп возвращается в Англию фаворитом, а это вряд ли придется по вкусу отдельным лордам и прелатам. Глаза Лонгчампа злорадно блестели. Капитан «Милостью Божьей» привез из Англии новость, которая, похоже, подкрепила предостережение, высказанное им в Шпайере.

– Разве я не говорил, что Уильяму Маршалу нельзя доверять? – спросил он. – Кровь себя покажет. Его отец был известным мятежником.

Роджер отодвинулся от стола. На нем была любимая шляпа из зеленого войлока с широкими полями, которые отбрасывали тень на глаза. Вместе с бородой они обеспечивали ему вполне достаточную защиту.

– Как и мой отец, – произнес он, – но мы с ним не одно и то же, милорд епископ. Даже если брат Маршала встал на сторону лорда Иоанна и подготовил замок Мальборо к войне, это еще не делает предателем самого Маршала.

Глаза Лонгчампа сверкнули.

– Нет, милорд, не делает, но когда Маршала видят направляющимся в Мальборо – это становится подозрительным. Возможно, его сношения с изменниками не просто действия встревоженного юстициария. Я, к примеру, сомневаюсь в его мотивах.

– Я там не был и могу только догадываться, но, полагаю, он ездил на переговоры. Нельзя судить, если не владеешь всеми фактами… или хотя бы теми фактами, которые можно собрать.

– Биго прав. – Ричард бросил резкий взгляд на своего канцлера. – Мы не знаем всей правды, и я склонен истолковать сомнение в пользу Маршала. Он мог убить меня на пути из Ле-Мана, всего лишь наклонив копье под другим углом, но не сделал этого. Он защищал моего отца, когда надежды не осталось и казалось, что он приобретет намного больше, дезертировав.

– Вот увидите, что в ваше отсутствие он перешел на сторону вашего брата, – настаивал Лонгчамп.

– Милорд канцлер, я не советую делать подобные заявления без надежных оснований, – произнес Роджер спокойно, но твердо. – Мы просто ничего не знаем.

Без сомнения, Ричард оценивает Роджера и канцлера, и преимущество за последним, поскольку его шпионы видели Маршала в Мальборо.

– Что ж, узнаем, когда прибудем в Англию, – произнес Ричард. – Я пошлю за Маршалом и воздам ему по заслугам, как и всем остальным.

– Если он откликнется на зов, – скептически заметил Лонгчамп.

Роджер стиснул зубы. Лонгчамп всегда старался оставить за собой последнее слово, и спор мог идти по кругу всю ночь.

– Вы старый ворон, Лонгчамп. – Ричард снисходительно и весело разглядывал своего канцлера. – Уверен, он явится ко мне и все объяснит. Если нет, вы сможете говорить во всеуслышание, что я ошибался, и утешаться тем, что мне следовало к вам прислушаться.

– О нет, сир, – с мрачным видом ответил Лонгчамп. – Я буду горевать.

Роджер недоверчиво фыркнул и закашлялся, чтобы скрыть это.