Ради единого слова - [32]

Ехать «в лоб» по такому письму неосторожно, бессмысленно. Только заикнешься о цели приезда, как разоблачительные и компрометирующие документы могут быть спрятаны или уничтожены, свидетели «предупреждены», то есть помехи в сборе материала окажутся решающими.

Что делать? Ответ напрашивается сам собой: найти прикрытие, какую-то версию, с которой можно явиться в район, не вызывая особых подозрений, а затем относительно спокойно «выйти» на факты, сообщенные в письме. Подобным прикрытием может быть, к примеру, кампания с обменом комсомольских билетов. Естественно ли выглядит желание корреспондента оказаться именно в том районе, где работает опытный, с десятилетним стажем, секретарь, чтобы написать о ходе обмена документов? Естественно. Логично ли будет, «наткнувшись» во время работы на «мертвых душ», через них «ввинтиться» в главную тему? Логично. А пока журналист «наткнется», он успеет сориентироваться, наметить и закрепить на месте потенциальных обличителей секретаря, добыть какие-то документальные подтверждения его художеств и, возможно, даже найти автора анонимки. Затем, убедившись в справедливости обвинений, он может «поднять забрало», а в случае если обвинения не подтвердятся, молча уехать домой, так и не раскрыв карт, чтобы никого не волновать и не тревожить.

Метод «с прикрытием» применим тогда, когда есть к тому серьезные основания, когда иначе журналист рискует вернуться в редакцию без материала. «Крышу» следует придумывать, мне кажется, заранее и с таким расчетом, чтобы она, с одной стороны, надежно закрывала главную цель приезда, а с другой не препятствовала возможности ее достичь, больше того — облегчала выход на главную тему, да так естественно, чтобы окружающие не обижались на утайку от ни х основной задачи.

Возникает щепетильный вопрос: как быть с руководством, в нашем примере — с обкомом комсомола? Миновать его и сразу явиться на место — в район, перед светлые очи подозреваемого секретаря? Не исключаю этого варианта. Потому что обманывать областных комсомольских руководителей мы не в праве, да и какие у нас для этого основания? Но и правду говорить раньше времени, прежде всяких проверок, тоже не хочется, дабы напрасно не смущать. Но есть еще один выход из положения, который, думается, предпочтительней: явиться с визитом вежливости, весьма приблизительно очертить круг тем, которые могут интересовать журналиста в «свободной» поездке по области, и, уходя, оговорить возможность более обстоятельного разговора на обратном пути, что, кстати, непременно следовало бы сделать, собрав материал о злополучном секретаре.

Ситуация вторая. В 1962 г., работая в «Экономической газете», я получил задание, продиктованное необычным обстоятельством: директор одного цементного завода запретил инженерам, рабочим и служащим предприятия читать один из номеров нашей газеты, распорядился снять его со стенда, расположенного на территории завода, изъял из заводской библиотеки и даже из личной подписки нескольких своих подчиненных. По всей вероятности, в этом номере «Экономической газеты» описывалось нечто, что соответствовало обстановке на заводе и не должно было, по мнению директора, будоражить умы людей. Обо всем этом сообщалось опять-таки в анонимном письме, в котором, между прочим, еще говорилось, что дважды рабочие тайком вешали газету на стенд и дважды рассерженный директор приказывал ее снять.

Случай беспрецедентный. У меня не было особой перспективы описать его на страницах газеты из-за нетипичности, но разобраться в деле я был обязан, поскольку редакция не хотела оставлять событие непроясненным.

Каким же образом расследовать факт? Приехать и открыто попросить у директора объяснений, предъявив ему анонимку? А он возьмет и откажется. Мол, все это клевета, ничего подобного не было. Чем опровергнуть? Искать доказательства на стороне? У кого? Есть ли уверенность, что заводской библиотекарь или сотрудник, из личной подписки которого была изъята «Экономическая газета», подтвердят сообщение анонимщика? Если факт действительно имел место, он — красноречивое свидетельство неблагополучной атмосферы на заводе, отношения к критике, вернее, ее зажима, и то обстоятельство, что вопиющий «запрет» излагался не в открытом, а в анонимном письме в редакцию, лишний раз подтверждало бесперспективность поисков доказательств на стороне. А придумывать «крышу» тоже вроде бы не имело смысла, поскольку «ввинчиваться» в событие было трудно и долго, а времени мне отпусти ли всего два дня.

Короче, я рискнул использовать метод «глупее глупого» (отнюдь не убежден в точности его названия). Пришел к директору, дал ему прочитать анонимку и сказал, что во всей происшедшей истории редакцию волнует прежде всего проблема директорского авторитета. Мол, распоряжение изъять газету исходило, вероятно, из каких-то существенных соображений — кто же посмел не подчиниться директору, поставить под сомнение верность его приказа? Кто вешал газету на стенд вопреки его указанию? Что за личность решила жаловаться в редакцию? И так далее и все на тему: авторитет руководителя и способы его поддержания.