Рабство. Маги. Суета - [83]

— Что это?

— Мелисанда, это карта. Это самая интересная находка из всего этого мусора. Странно, что тварь знала, где копать, если она вообще это искала. Непонятно, зачем тварям этот доисторический хлам. Хотя хлам интересный. Надо будет на досуге книжку почитать. Может быть, найду там что-нибудь на счёт древних цивилизаций.

— Да? И как ей пользоваться?

— Смотри. Здесь изображены земли и всё, что на них находилось на момент составления карты, так, будто мы смотрим с высоты птичьего полёта.

— Хм. Интересно. А я думала, что самую интересную вещицу я забрала себе.

— А что, было ещё что-то?

— Да, вот, — Мелисанда достала откуда-то пластиковую коробочку. Когда она открыла её заиграла музыка. Приятная и необычная мелодия.

— Ух ты. Можно посмотреть?

— Конечно.

Коробочка явно знавала лучшие времена. Внутри неё сохранилась краска и все механизмы, которые издавали звук. А снаружи она была сделана из того же материала, похожего на пластик, керамику и металл одновременно. А самым интересным было то, что никаких шестерёнок или иных механизмов я не смог рассмотреть. Как же она работает, от электричества, что ли? Сколько же лет это чудо техники пролежало в земле? Почему батарейка не разрядилась? Одни вопросы, без ответов. А ответить некому. Нужно срочно приниматься за чтение книги.

Но всё же в одном я ошибся. На один вопрос мальчик, которого звали Оло, дал ответ:

— Там внутри маннит. Я чувствую его. Это материал такой. У нас, когда магии обучают, то порошок из него добавляют в еду, чтобы силы быстрее восстанавливались. Ну и в роще им сицилиус удобряют, чтобы лучше рос.

— Оло, нам надо с тобой поговорить. Ты маг?

— Да. То есть нет. Я пока ученик.

— Но ты уже умеешь колдовать?

— Да, немного. Простое что-нибудь. Я хорошо учился. Пока не сбежал.

Мелисанда в это время не слушала наш разговор с Оло, а жадно смотрела на шкатулку.

— Можно я себе оставлю эту штучку?

— Да, конечно.

Мелисанда обрадовалась словно ребёнок, когда я вернул ей в руки древнюю музыкальную шкатулку. Положив её в рюкзак, девушка убежала куда-то по своим делам, оставив в палатке нас троих.

— Я, пожалуй, пойду пока карту посмотрю, — сказал Олаф. Найду место посветлее. Может быть, получится соотнести её с тем, где мы находимся. Может, там что интересное на ней отмечено.

— Правильно, Олаф, — ответил я. — А заодно перерисуй её на бумагу, а то она в ужасном состоянии. Того и смотри рассыплется.

— Где же я бумагу возьму, с ума сошёл? Вот если бы я сейчас был…

— Олаф, прекращай ворчать. Перерисуй куда-нибудь и всё. Дощечку воском натри, или бересты нарви.

— Пойди найди, не знаю, что… Как будто у меня дел других нет, — проворчал старик, а затем ушёл с недовольным видом, хотя несколько мгновений назад сам хотел заняться изучением карты. Наверное, не любит, когда им командуют, или просто ему нравится ворчать.

Мы с Оло остались одни в палатке Мелисанды.

— Как ты встретился с моими друзьями, Оло?

— Какими?

— Ну, с тигролюдкой, чернокожим лучником, ворчливым стариком, медведем и человеком, постоянно что-то растирающим пестиком в ступке.

— А! Так я в Олоде жил. Моя мать погибла во время родов. Маги не успели её спасти. А отец мой исчез полгода назад. Его отправляли в эти края на разведку. Тогда меня на воспитание к толстяку этому отдали — Арзамару.

Неужели это тот самый Арзамар, что устраивал мне пытки? У меня прямо сердце замерло, когда я вновь услышал это имя. Надеюсь, сейчас отряд олодцев во главе с ним потерял наш след, ведь у нас и без них проблем хватает. Задумавшись, я ненадолго потерял нить разговора, а мальчик тем временем продолжал:

— У нас так принято — если родители у мага погибают, то его отдают на воспитание другому магу. Но он… Скучно с ним. Он дома не бывает никогда почти. Да и злой, ругается всегда. Тогда я сбежать решил. Захотел отца своего найти. На улице я увидел людей, которые, судя по разговору, собирались уезжать на юг. Мне было по пути. Я с ними и напросился. А по пути узнал, что они едут сюда, чтобы с тобой встретиться. Они постоянно про тебя говорили.

— Не верь ни слову, — решил пошутить я. — На самом деле я хороший.

— А они все только хорошее и говорили. Ну, кроме Олафа, он ворчал постоянно.

Я решил, что достаточно уже узнал о жизни Оло и нужно повернуть разговор ближе к тому, что меня действительно интересует:

— А чем ты в Олоде занимался?

— Ну, в школе магической учился. Чем же ещё? А ты, дядя Саян, почему магии не обучался?

— Так не маг я.

— Не ври! Ты маг. Я же чувствую!

Не знаю, уж что там чувствовал мальчик, но я в себе никаких магических сил не ощущал, если конечно не считать дурацкого светящегося камня, который я видел когда закрывал глаза.

— Я издалека. Про существование магии недавно узнал. Ну а ты — первый человек, от которого я слышу, что я маг.

— Правда? — в глазах мальчика загорелись озорные огоньки.

— Ну да… — мне даже как-то неловко стало. Будто маленький ребёнок мне объясняет, что такое теорема Пифагора.

— Здорово! А можно я твоим учителем буду? — Оло с восторгом в глазах подскочил со своего места.

— А что, я смогу обучиться магии и колдовать всякое?

— Конечно! Правда, учителя говорили, что взрослых учить тяжелее, чем детей, но ты справишься. У меня, кстати, стебель сицилиуса второй есть! Нас когда в рощу водили, я два себе взял, а никто даже не заметил! Так ты согласен быть моим учеником?