Раб Бури - [7]

— Спасибо, сэр.

— За что?

— Что помогли мне пройти границу.

— Да, иначе бы ты там устроил бойню, — Ван Дайт усмехнулся. — И хватит всех этих сэр, мистер. Ты ведь сам так считаешь? Не веришь в иерархичность нашей природы?

— Нет.

— Вот и славно. Пускай ты и отрицаешь истинную суть природы, как и все молодые головы, но ты поймёшь, как всё работает. А пока можешь звать меня просто Йен, если тебя это расслабит.

— Хорошо, Йен.

Йен хищно улыбнулся Айсеру. Морщины на его лице стали заметны ещё отчётливее.

— Знаешь, по какому принципу работает эта система?

— Платформы?

— Да.

— Нет. Только в общих значениях.

— Это излишки от работы дуги Дирака. Материя из уплотнённых аксионов. Их плотность под нашими ногами настолько высока, что они и образуют силу притяжения. Псевдо-силу псевдо-притяжения. — Йен топнул со всей силы ногой в протезе об поверхность прямоугольника, — чёртов псевдовектор меняет направление центра тяжести массы относительно своего фиксированного положения в пространстве. Вот поэтому мы и не падаем, когда идём по нему по вертикальной поверхности. Здесь нет фиксированных ни вертикальных векторов, ни горизонтальных. Вся сила притяжения обусловлена сугубо ускорениями аксонов, которые, как раз, и устремляются нам под ноги, где и сжимаются друг с другом. Даже относительно центра нашей галактики, — Йен, — махнул в сторону центра млечного пути, который шёл «сверху-вниз» для Айсера, — мы движемся неправильно. Ты можешь прыгнуть вверх от платформы, пойти против ускорения аксионов, но, через какое-то время, тебя вновь вернёт назад, правда, земную силу притяжения ты не испытаешь. И вернуть тебя может не в том месте, откуда ты произвёл свой прыжок с достаточной силой. Кстати, ты знаешь, почему мы, ходя здесь, в вакууме, дышим воздухом?

— Сильное взаимодействие Дирака? — уныло ответил Айсер. Похоже Йен вошёл в тот старческий кураж, когда пожилой человек пытается передать весь багаж своих знаний невежественному молодняку за один монолог.

— Да. Магнитные поля удерживают атмосферу здесь, для нас. Из-за сильного электромагнитного взаимодействия Дирака мы можем контролировать их в каких угодно масштабах.

— Ну, солнце зажечь и удержать энергию синтеза мы не можем.

— Только если дело заходит о термоядерной реакции с солнечную массу, сынок. — Усмехнулся Йен. — Ты уже видел кольца Булыжника?

— Кольца?

— Да, кольца-орбиталища.

Айсер только сейчас осознал, что всё это время смотрел сквозь вселенную: на далёкие звёзды, на линию коричневой пыли, на непроглядную темноту пространства, но не удостоил такой участи саму дугу. Он приказал нейромодам увеличить картинку на своей сетчатке глаза, чтобы разглядеть окружность, основанием которого была дуга.

Теперь Айсер видел. Кольца Булыжника. Населённые орбиталища, раскрученные вокруг своей оси, где искусственное ускорение создавало силы Кориолиса. На фоне ночного неба орбиталища не сильно выделялись, будучи освещёнными лишь слабым светом далёких звёзд, но атмосфера, удерживаемая на внутренней стороне колец, создавало голубое гало в пространстве, которое слабо, да было видно даже для обычного человеческого глаза.

— Добро пожаловать на Булыжник, — рассмеялся Йен.

Через минут восемь, Айсер и Йен уже стояли на перроне монорельс, ожидая личную вагонетку Йена. Все прилетевшие пассажиры уже уехали на общей вагонетки, и здесь остались только солдаты службы безопасности, лениво ходившие туда-сюда. Пирон был установлен на поверхности дуги, а угольный прямоугольник теперь был позади них, и выглядел вертикальной стеной. Дуга же уходила за оба горизонта.

— Вроде ты сказал, чтобы мы поторопились, ибо опоздаем?

— Я соврал. — Йен безынтересно пожал плечами. — Просто не хотел потратить час своей жизни, пока ты не налюбуешься красотой.

Здесь, где дуга была освещена лучше, присутствовали лампы, а сами перрон был освещён громадным стационарным прожектором. Радиаторы, идущие вдоль дуги, подсвечивали её лёгким голубоватым светом. Было ли это связано с эффектом Черенкова-Вавилова, Айсер не смог определить. Это же свечение он видел и находясь на прямоугольнике, когда смотрел на дугу, но то излучение не создавало светового загрязнения.

Сейчас над головой Айсера и Йена была абсолютная ночная темнота, и отсюда уже ничего нельзя было увидеть.

— Разве ты не приехал сюда полюбоваться красотой Булыжника?

— А, что? — Йен что-то просматривал на своей сетчатки глаза. Судя по всему, у него всё ещё были настоящие, человеческие глаза. Значит, он носит линзы, что странно, для такого важного и, главное, богатого человека. — Нет, мне это не интересно. Я уже бывал на других дугах. Везде одно и тоже. Как и везде в космосе. Пустота и безыдейность. Разве что, можно новые рынки спроса открывать за счёт расширение человеческой цивилизации.

— То есть, производить больше туалетной бумаги и больше получать за это?

— Ты мыслишь в правильном направлении, сынок, — жёстко ответил Йен.

На перрон бесшумно прибыла вагонетка на перевёрнутой опорной системе монорельс. Но выглядела она как обычный скоростной поезд.

— Почему вагонетка?

— Что?

— Почему назвали вагонеткой? Выглядит как поезд.