Пылающий мир - [122]

Мне приходит на ум, что это безжалостно. Мне приходит на ум, что человеку, чья жизнь — это поиск, человеку, который никогда не перестаёт двигаться, два месяца в этом месте должны показаться столетием.

В камере темно, потому что лампочки разбиты. Записи на стенах испещрены дырами от ударов кулаками.

— Томсен, слушай, — говорит Джули. — Мы и не ожидали, что ты вытащишь нас. Мы хотим выбраться все вместе, и примем любую твою помощь.

Томсен продолжает ходить. Джули смотрит на неё.

— Как давно ты занимаешься Альманахом?

— С девяти лет после BABL, — моментально отвечает Томсен.

— Что побудило тебя начать?

— Уже была в дороге, искала башню. Подумала, что могу делиться новостями, которые найду, чтобы хоть чуть-чуть мир, осветить тёмные участки. Лучшее, что я могла бы сделать, пока башня не упадёт.

— Значит, ты в одиночестве искала источник помех… одиннадцать лет?

— Не в одиночку, у меня была Барбара! В ней столько человеческого, что я бы хотела вас познакомить. Я была в башне, я знаю, она есть, у меня была бомба, я почти сделала это, а потом эти грёбаные… эти мужчины, они…

Джули ждёт. Наконец, Томсен замечает тишину и перестаёт вышагивать.

— Я знаю, как это тяжело, — говорит Джули. — Чувствовать, будто ты должен спасти мир. Будто только ты один пытаешься это сделать.

Томсен смотрит на неё влажными пустыми глазами.

— Я чувствовала себя так же очень долго. Странствовала по стране, наблюдая, как мои родители постепенно сдаются. Переехала в убежище, полное людей, которые были рады умереть в клетке, — она качает головой. — Кстати, ты была там. На Стадионе в Убежище? Думаю, именно его ты описала его как «закрытый, враждебный». Очень точно.

Томсен продолжает смотреть.

— В любом случае, я просто хотела, чтоб ты знала — больше ты не работаешь одна. Теперь у тебя есть команда, мы помогаем друг другу.

Томсен смаргивает последнюю влагу с глаз.

— Команда?

— Как говорит Нора, мы огромные фанаты. Для нас будет честью работать с тобой.

— Эйбрам работал на Аксиому, — добавляю я. — Может, у него есть информация, которой нет у тебя.

— Верно, — говорит Джули. — Давай попробуем. Открой все двери, которые можешь. Посмотрим, как далеко мы уйдём.

Томсен кивает. Она так сильно кивает, что я переживаю за её шею.

— Хорошо, хорошо. Давайте.

Я смотрю через её плечо на улыбающегося подонка на рекламном щите, качающегося на соседней башне. Мой взгляд цепляется за что-то ещё. Что-то ярко- красное и кружащееся.

— Ого, — говорю я. — Там…

Нет времени разговаривать. Я возвращаюсь к языку тела. Сбиваю девушек с ног как раз тогда, когда красный знак остановки влетает в окно, и, как пила, врезается в гипсокартонную стену. Ветер свистит через разбитое стекло.

— Мы можем это сделать сейчас? — кричит Джули Томсен, вытаскивая осколки из волос.

Томсен вытягивает из кармана сумку с импровизированными инструментами и бежит к дверям, ведущим на лестницу.

М встаёт на ноги. Нора пытается поддержать его, но он отодвигает её:

— Я в порядке.

— Ты уверен?

— Хорошая работа. Я в порядке.

Мы толпимся вокруг Томсен, пока она работает над замком с помощью скрепки и чем-то похожим на распрямлённое кольцо для переплёта. Эйбрам задерживается в дверях. Он не присоединяется к нам, пока замок не щёлкает и дверь не распахивается. Мы спускаемся по тёмной лестнице, и в это время позади нас разлетаются окна. Словно град из пуль, стёкла пробивает мусор.

* * *

В нарушение всех строительных норм, которые можно вообразить, на каждом этаже заперты двери. Если бы начался пожар, работники верхних этажей медленно прожарились до готовности, успев спуститься лишь на половину пути.

Лестничные двери — это цельные плиты, но в дверях, ведущих в офисы, есть окна, и я смотрю в них, пока Томсен взламывает замки. Пусто. Свет не горит.

Большинство офисов походи на странные гибриды офисных этажей корпораций и военных казарм: рабочие места с кроватями, комнаты с оргтехникой со стойками для ружей. Некоторые похожи на тюрьму, но мы, похоже, остаёмся единственными заключёнными. Это была пассивно-агрессивная казнь, или про нас просто забыли в суматохе? Об этой компании ничего нельзя сказать с уверенностью. Несмотря на кажущуюся тягу к порядку и безопасности, новая Аксиома похожа на сломанный механизм, на неисправную хлопающую взрывчатку, установленную для мира.

— Хорошо, что теперь? — спрашивает Томсен. — Раньше я спускалась сюда, но вскрыть этот замок я не могу. Что теперь?

В четырёх этажах от земли мы натыкаемся на дверь с кодовым замком. Её толстая сталь не даёт даже думать о том, чтобы прорваться, хотя царапины и вмятины указывают на прошлые попытки.

— Эйбрам, — говорит Джули. — Ты работал в этом здании? Знаешь какие-нибудь коды доступа?

Эйбрам смотрит на замок и ничего не говорит.

— Эйбрам?

— Я даже код в Питтсбурге не знал, — тихо отвечает он. — Всё поменялось.

Ветер ревёт в разбитых окнах, и здание качается. Движение едва ощутимо, но эффект ужасающий, будто гравитация усилилась, и мы вот-вот упадём на землю.

— Провались пропадом, — Нора, вытаращив глаза, начинает нажимать случайные цифры.

— Я знаю, — добавляет Эйбрам после раздумий, — что в этих замках заложена взрывчатка.