Пылающий лед - [18]

Многие сколопендры подвернулись под сокрушительные удары щупальцев и отлетели, искореженные и раздавленные. Многих спалили огненные струи. Но извергаемый замком сверкающий поток не слабел, твари вцеплялись, вгрызались в колоссальную тушу, в щупальца, терзали, отрывали куски плоти. Черная кровь псевдоспрута хлестала из многочисленных ран, но он, ни на что не обращая внимания, делал свое дело.

Лопнула вторая цепь, тяжеленный мост рухнул – не с грохотом, как должен бы рухнуть, но с сырым шлепком, – слишком много плоти, переплетенной в яростной схватке, оказалось на пути падения.

Защитники замка усилили натиск. Огненные струи били теперь без перерыва, сплошным потоком. С вершины донжона ударила в тело монстра ветвистая синяя молния, – и он, похоже, впервые в этой схватке получил удар если на смертельный, то достаточно чувствительный: бесформенная туша скорчилась в конвульсиях, щупальца хаотично заметались в воздухе…

Никто – ни атакующая сторона, ни обороняющаяся – не обратил внимания на одинокого воина в черных вороненых доспехах, подошедшего к замку с другой стороны. Так и было задумано. Между тем главная, смертельная для замка угроза надвигалась именно отсюда… Воин легким движением перепрыгнул ров, сделал несколько быстрых шагов вдоль каменной кладки. Осмотрел свежую заплату, кое-как прикрывавшую брешь в стене, удовлетворенно кивнул головой.

Этим воином был Апач.

…Когда идет виртуальная битва – взлом сложной компьютерной системы или схватка за контроль над ней с другим машинистом, – у ломщика нет времени и возможности разбираться со строчками машинных кодов, вдумчиво изучая противодействующие программы. Да и нужды в том нет: все это лучше и быстрее может сделать вирус. Но программа-агрессор, сколь угодно совершенная, неспособна на импровизации, на неожиданные ходы и решения, кажущиеся нелогичными, но ведущие к победе, короче говоря, неспособна на все то, что отличает человека от машины. В конечном счете виртуальный бой ведет человек, однако «противники» в том бою не выглядят как длинные последовательности цифр, букв и символов, – программа-вирус трансформирует их в нечто знакомое и быстро опознаваемое.

Визуальное воплощение процессов, происходящих в атакуемой сети, целиком зависит от личных вкусов ломщика, написавшего вирус. Апач предпочел вариант с за́мками и магическими чудовищами – скопировал антураж древней игры, любимой в детстве, но почти недоступной: мальчик по имени Збышек рос в небогатой семье и играть приходилось изредка, урывками, на чужих машинах…

…Черная кровь чудовища (мощного вируса, но призванного в основном отвлекать внимание и поглощать ресурсы атакуемой сети) оказалась ядовитой для сколопендр (антивирусных подпрограмм-чистильщиков), серебристые существа не гибли, но прекращали драку, двигались совершенно бессмысленно и хаотично, словно разом ослепли, оглохли и потеряли все прочие органы чувств. Иногда, натолкнувшись на что-то – на стену замка, на бок чудовища или на собственного собрата – пускали в ход жвала, но без прежней ярости, как будто сами не понимали, для чего и зачем это делают.

А вирус-монстр тем временем лишился почти всех своих щупальцев и отбросил их, как отбрасывает хвост ящерица. Отделившись от туши, щупальца не утеряли способность двигаться и атаковать – втянулись сквозь решетку на внутренний двор замка, и схватка закипела там с новой силой.

Два взмаха меча – и в заплате, прикрывающей брешь в стене, открылся вход в виде Л-образной арки. Воин в вороненых доспехах шагнул в замок.

Ломщик Апач, пробившись через защитные программы и системы безопасности периферийных устройств, вошел в операционную систему крейсера «Истанбул».

10. Пираты Северного моря

Задача перед Олафом Абдельфаридом стояла более сложная, чем перед Геллуэем, и в то же время более простая. Он должен был отвлечь внимание от второго «Гепарда», принять на себя главный огонь, однако его действия никак не сковывала необходимость находиться в зоне прямой видимости с крейсера…

И швед выбрал для первой фазы боя среднюю дистанцию. Его «Гепард» маневрировал на полуторакилометровом расстоянии от крейсера, используя как защиту складки местности, время от времени выскакивая на вершины холмов, чтобы выпустить два-три снаряда из безоткатки.

По крейсеру Олаф не стрелял, выполняя приказ Геллуэя. Три первых снаряда подожгли ангар и вдребезги разнесли стоявшую неподалеку водометную установку (наверняка именно с ее помощью с «Истанбула» смыли толстый слой ила, покрывавший крейсер). Сам по себе водомет шведа не интересовал, но позади него укрылись несколько чужаков и азартно палили по второму «Гепарду» из личного стрелкового.

В ангаре, судя по всему, среди прочего хранилось немало топлива для «грязеходов», оно тут же полыхнуло жарко и чадно.

Вторая вылазка, второй залп, – и сами «грязеходы» превратились в металлолом, неспособный к самостоятельному передвижению. Конструкция у них оказалась любопытная: под днищем не колеса, не гусеницы, а два продольных цилиндрических баллона-поплавка с добрую цистерну объемом, – вокруг них спиралью завивался шнек, образуя некое подобие архимедова винта. Поплавки сообщали «грязеходу» положительную плавучесть, не позволяя погрузиться в воду или болотную топь, а вращаясь – заставляли двигаться вперед. В скорости и маневренности такая машина далеко уступала «Гепарду», но мощностью и грузоподъемностью превосходила, да и топлива наверняка сжигала в разы меньше. Абдельфарид расстрелял оригинальные аппараты без малейшего сожаления.