Пылающие скалы - [105]

Доклад, с которым Кирилл выступил на расширенном семинаре, вызвал подлинную сенсацию. О Ланском, которого Игнатий Сергеевич упорно называл Лановым, заговорили в смежных организациях, причастных к разведке и добыче нефти. У него сразу появилась масса горячих приверженцев и тайных недоброжелателей.

Переворотив книжные груды, Кирилл, к великому удивлению, обнаружил, что Корват, а вместе с ним и другие упускают совершенно очевидные вещи. Рассуждая о поверхностном натяжении, затрудняющем движение жидкости в пористых средах, они проглядели температуру. Не приняли во внимание простейшую зависимость, известную ещё с восемнадцатого века! В критических условиях поверхностное натяжение падает до нуля. Если взять чистую воду, то на глубинах свыше десяти километров она не будет встречать никаких препятствий при просачивании сквозь пласты. О нефтях уже и говорить не приходится. Их критические параметры были существенно ниже.

Кирилл выписал соответствующие дифференциальные уравнения и вычертил график, на котором падающие к нулевой черте прямые наглядно отображали процесс.

— Идиотская ситуация! — воскликнула Лебедева, едва взглянув на чертёж. — Столько лет толочь воду в ступе!

— Именно воду, — тонко улыбнулся Кирилл.

— Особенно обидно, что подобный ляпсус существует только в теории. На нефтепромыслах отлично знают, что отдача горячих пластов всегда выше. И смешно не знать! Как-то не соотносили одно с другим. Не обрадуется Игнатий Сергеевич.

— Почему? — удивился Кирилл. — По-моему, наоборот! Снят некий почти мистический фактор, и можно ясными глазами смотреть на существо дела. Теперь совершенно очевидно, что главное значение приобретает растворимость.

— Я с вами полностью согласна. — Анастасия Михайловна виновато отвела взгляд. — С научной стороны не может быть двух мнений. Но есть и другая — человеческая, и тут я право не знаю, как быть. Видите ли, Кира, — ничего что я вас так называю? — Игнатий Сергеевич где-то заклинился на порах и капиллярах. Собственно, только этим и можно объяснить ваше триумфальное восхождение. Надеюсь, вы понимаете? Одним словом, требуется максимальная деликатность.

— В чём? — сразу насторожился Кирилл.

— В подходе к шефу. Здесь не так просто, как вам кажется. Во всех учебниках Игнатия Сергеевича указанный фактор выдвинут на передний план. Каково ему будет узнать, что ларчик давным-давно открыт? Наконец, этим немедленно воспользуются противники. Ох, как они обыграют! Вы себе даже не представляете.

— Извините, Анастасия Михайловна, но тут именно тот случай, когда любая дипломатия становится аморальной. Дважды два всегда четыре, — привел он излюбленный довод, — и Земля вращается вокруг Солнца. К счастью, теперь не нужно идти на костёр, отстаивая подобные откровения. Игнатий Сергеевич в своём деле бог, и если он чего-то недоглядел по части точных наук, то я не вижу трагедии. В общей картине это лишь штрих, не более. Вполне уместно его уточнить.

— Но умно и деликатно!

— Никаких возражений. Ведь будет гораздо лучше, если мы сами внесём поправку. Иначе, того и гляди, какой-нибудь школьник подскажет. Удара следует ждать с любой стороны. Те же геохимики, которые занимаются гидротермами, могут вмешаться. И чего это вы, братцы-нефтяники, скажут, ковыряетесь вокруг выеденного яйца? Отмалчиваться, по-моему, просто глупо.

— Так вопрос и не стоит. — Лебедева с явным неудовольствием принялась теребить камею на вырезе платья. Главного Ланской так и не понял. Они говорили с ним на разных языках.

— Вы сами ему скажете или лучше мне? — спросил он напрямую, интуитивно заражаясь её сомнениями.

— Надо хорошенько подумать. С сугубо рациональной точки зрения, действительно, нет повода для терзаний. Вся беда в том, что Игнатий Сергеевич не совсем обычный человек, притом очень больной и по-детски впечатлительный. Никогда не знаешь, как он прореагирует. Скажу вам честно, Кира, я просто боюсь. Он может разволноваться, и тогда не оберёшься беды. Два инфаркта — не шутка. Будем смотреть правде в лицо. — Анастасия Михайловна скатала миллиметровку с графиком в трубочку. — Вы его высекли. И не только его. За дело и совершенно заслуженно, но ведь высекли?

— Неужели такой пустяк?.. — Кирилл, наконец, уяснил ситуацию.

— Тем обиднее! — воскликнула она чуть не со слёзами. — Вы уж не обижайтесь на нас, потому что при нормальных обстоятельствах ничего, кроме благодарности, не заслуживаете. Вы, конечно, не ожидали такого приёма? Сознавайтесь.

— Не ожидал, — подтвердил Кирилл. — Не скрою.

— Вот видите! Как говорится, вместо спасибо… Но мне бы очень хотелось, чтобы между нами не осталось и тени недопонимания. Поэтому я была с вами вполне откровенна.

— Я понимаю…

— Давайте поступим следующим образом, — приняла решение Лебедева. — Составьте обоснованную записку, с формулами, с этим рисунком и так далее. Сделаете?

— Нет ничего проще.

— И сами идите к шефу. Лучше всего в институт, потому что у него там очередная запарка и на кафедре он почти не бывает.

— Как скажете, Анастасия Михайловна.

— Но до тех пор никому ни слова! Договорились?

— Вы чего-то ещё опасаетесь?

— Всего, Кира. — Лебедева доверительно наклонилась к нему. — Фаворская, например, дорого бы дала за ваш график. Особенно после того, как вы задели её на семинаре.