Пылающие алтари - [57]
Зашевелились, закивали старейшины. Самопожертвование Досимоксарфа пробудило их дремавшие умы: они согласны с мудрейшим братом — нужна человеческая жертва.
Ночь не приносила отдохновения истомленной от зноя земле. Ветер, врывающийся из степи через стены крепости, был по-прежнему горячим. Сама тьма была душной, насыщенной запахом тления.
Пламя угасающего костра то слабо трепетало от дыхания ночной степи, то вдруг выбрасывало длинный язык, и он на миг озарял сидящую на стянутом ремнями табурете Зарину, расшитый узорами полог царского шатра за ее спиной. От мерцания огня тьма вокруг становилась плотной, почти осязаемой.
Ант сидел рядом, поджав ноги, и смотрел на смуглое, будто вычеканенное из бронзы лицо повелительницы. Глаза ее, удлиненные, как у всех степняков, были широко открыты и оттого казались бездонными. Пламя костра высекало из них синие искры, а когда притухало, по лицу Зарины пробегали судорожные тени, черными змеями нырявшие в омуты зрачков. Ант видел, что царицу гнетет большая, тревожная дума.
Из темноты выступила вдруг фигура воина. Приветственно подняв копье, он сказал Зарине:
— Боги требуют человеческое сердце, повелительница. Почтенный Досимоксарф согласен лечь под жертвенный нож.
— Я знала это и ждала решения мудрейших, — твердо ответила зеленокудрая царица. — Только не дряблое сердце старика угодно богам. Обмана они не потерпят. Молодое, полное жизни сердце может ублагостивить их. Скажи Досимоксарфу, воин, что он, несмотря на возраст, сохранил суровое и чистое сердце настоящего сына Волка, но жертву его боги не примут. И еще, воин, передай Атоссе и жрицам других родов: пусть с рассветом выводят людей к могиле матери моей и сираков Томирии. Жертва будет достойна милости бессмертных.
Гонец исчез во тьме. Ант порывисто подался к Зарине:
— Что ты задумала, моя повелительница?
— Успокойся, Ант, — устало сказала Зарина, — твоему счастью ничто не угрожает. Папануа зажжет огонь на алтаре у брачного ложа храбрейшего воина. Остальное узнаёшь утром.
И пришел день — тихий, как сонное царство рыб на дне омута, жаркий, как самое нутро погребального костра, безоблачный, как жизнь ребенка. Небо над могильным курганом у излучины Ахардея было белесым, будто выгоревшим от беспощадного солнца. Кругом, насколько хватало глаз, тянулись вверх черные столбы дыма. Но то не были грозные вестники войны. По приказу жриц все племя вышло с рассветом в степь. Бросали в костры трупы животных, а следом кожаные подстилки и рукавицы, которых касалась падаль. Жгли камыш и травяной сухостой. Огнем стирали сираки печать моровой язвы.
К полудню огромное пространство вокруг городища было очищено, и люди собрались у могильного кургана Томирии. На его вершине стояла Зарина в окружении родовых жриц. Ант с недоумением увидел на ней наряд жертвы богам: бахрома из конских хвостов, вплетенных в ритуальный пояс, ниспадала на бедра царицы. Плечи покрывали распущенные зеленые волосы, обнаженная грудь блестела от обильного умащения лавандовым маслом, привезенным из-за моря.
Ант попытался протиснуться ближе к вершине кургана, но всюду натыкался на коричневые спины телохранителей царицы.
Над степью вдруг зазвучал ясный и звонкий голос правительницы, усиленный с помощью турьего рога:
— Слушайте меня, сираки! Могущественный Ахардей, добродетельная Папануа, боги неба, земли и рек, духи предков наших отвернулись от нас, и все демоны зла бросились терзать племя, оставшееся без покровителей. Я молила богов отвести от нас беды, но они не вняли моей мольбе. Им нужно человеческое сердце. Я отдаю им свое во имя вашего счастья, сираки.
Зарина надела еще один пояс — с мечом, на шею повесила украшенную золотыми привесками и бляшками плетенку, внутри которой лежал обточенный морем камень. Потом ей подали диадему, отделанную изящными спиралями из золотых жгутов, как бы повторявших извивы зеленых волос жрицы, и она возложила ее на голову.
Ант не мог не понимать зловещего смысла этих приготовлений, но никак не хотел верить, что все происходит на самом деле. Охваченный смятением, он продолжал пробираться к вершине кургана.
— Сираки! Матерью племени, верховной жрицей я оставляю Атоссу, — вновь заговорила Зарина. — Обряд посвящения совершите завтра… Ант, ты слышишь меня? Брачный амулет Томирии передай Атоссе — убитых врагов на счету у нее достаточно. Слово свое я сдержала, Ант. И еще. Ант… Ты должен стать повелителем сираков. Женским плечам не под силу бремя власти. На то есть воля богов. Изъявления этой воли я угадываю в тех тяжких испытаниях, что выпали на долю матери моей Томирии. У тебя сильная рука, Ант. Я думаю, тебя поддержат вожди всех сиракских родов. Так пусть же соединятся навек Сила Гривастого Волка и Мудрость Крылатого Волка!..
Далеко на юге над горизонтом обрисовалась небольшая белая горка. Может, это облака собрались там вместе? Но сираки не видят ничего. Они поглощены таинством совершающегося.
— Я невеста богов! Я иду к ним! Пусть боги не видят вашей печали, сираки! Пусть провожают меня улыбки.
Ант закричал. Разбрасывая телохранителей Зарины, он рванулся к вершине кургана. Но голос царицы, во сто крат усиленный рогом, эхом отразившийся от стен крепости, остановил его:
Курение – это привычка, и в то же время навязчивая химическая и эмоциональная зависимость, которую вы тесно увязываете с вашей повседневной деятельностью и сценариями жизни. Когда-то вы придали курению эмоциональную привлекательность, приписали его к зоне комфорта, сделали тем, что вам нравится. Таким образом, вы полностью заблокировали критическое отношение к курению. Очевидное проявление разрушительных последствий курения растянуто во времени и может быть значительно отстроченным, это также затрудняет адекватную оценку вреда этой привычки самим курильщиком.
Рассказ о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году а городе Орехово-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова. Для младшего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман по мотивам русских былин Киевского цикла. Прошло уже более ста лет с тех пор, как Владимир I крестил Русь. Но сто лет — очень маленький срок для жизни народа. Отторгнутое язычество еще живо — и мстит. Илья Муромец, наделенный и силой свыше, от ангелов Господних, и древней силой от богатыря Святогора, стоит на границе двух миров.
Действие романа относится к I веку н. э. — времени становления христианства; события, полные драматизма, описываемые в нем, связаны с чашей, из которой пил Иисус во время тайной вечери, а среди участников событий — и святые апостолы. Главный герой — молодой скульптор из Антиохии Василий. Врач Лука, известный нам как апостол Лука, приводит его в дом Иосифа Аримафейского, где хранится чаша, из которой пил сам Христос во время последней вечери с апостолами. Василию заказывают оправу для святой чаши — так начинается одиссея скульптора и чаши, которых преследуют фанатики-иудеи и римляне.
Данная книга посвящена истории Крымской войны, которая в широких читательских кругах запомнилась знаменитой «Севастопольской страдой». Это не совсем точно. Как теперь установлено, то была, по сути, война России со всем тогдашним цивилизованным миром. Россию хотели отбросить в Азию, но это не удалось. В книге представлены документы и мемуары, в том числе иностранные, роман писателя С. Сергеева-Ценского, а также повесть писателя С. Семанова о канцлере М. Горчакове, 200-летие которого широко отмечалось в России в 1998 году. В сборнике: Сергеев-Ценский Серг.
