Пылающие алтари - [19]
На четвертый день Навак разбил камнем цепи Диона. Пленник встал с надоевшего ложа, сделал несколько гимнастических упражнений. Тренированное тело было упругим и, несмотря на перенесенные физические испытания, хорошо подчинялось воле. Молодой варвар невольно залюбовался статью пожилого эллина. Слабый ветер шевелил седеющие кудри и жалкие остатки, хитона. Сильные мускулистые ноги и руки были голы. На них тускло отсвечивали старые шрамы, рядом с ними алели свежие ссадины от цепей. Видимо, не один бой провел этот грек за свою жизнь.
Вдруг Навак вскочил, не оглядываясь, побежал в глубь острова и исчез в крайнем шатре. Через минуту он приволок ворох различной одежды и знаками предложил греку выбирать любой наряд.
Это была трофейная греческая и римская одежда. Дион бережно брал в руки каждую вещь, задумчиво осматривал и откладывал в сторону: длинные, просторные столы, пестрые хитоны с золотыми блестками, сшитые из перегнутых на плечах полотнищ мужские туники до колен и женские — до лодыжек, сандалии на деревянной подошве, плетенные из листьев пальмы, папируса, ивовой коры.
Все это были близкие Диону предметы, из того самого до боли знакомого мира, куда ему нет возврата. Нет! Никогда больше не коснется он этих вещей! Дион взял себе чесалку и флакон с маслом для умащения. От остального отказался.
Не выказав удивления, Навак небрежно сгреб вещи в кучу и утащил в шатер, а взамен вынес варварские одежды. Дион выбрал широкие штаны и распашной халат, которые были удобнее всего для верховой езды. Быстро облачился в них. На голову надел войлочный колпак с загнутым верхом. Варварский наряд совершенно преобразил грека. Теперь его трудно было отличить от других сарматов, бродивших по острову. Не хватало только оселка и кинжала на поясе.
Навак одобрительно поцокал языком и объяснил Диону, что он свободен и получает право беспрепятственного передвижения по острову. Предоставленный самому себе, Дион обошел весь сарматский лагерь. На острове в камышах насчитал около трехсот воинов. Но он догадывался, что еще немало их находится в засадах. Кругом лежали земли меотов, живших с эллинами в дружбе, искавших у них защиты от беспокойных соседей. Племена меотов, прижатые воинственными сарматами к морю, кочевали на узкой береговой полосе вдоль Понта от устья Танаиса до Кавказских гор. Южные племена за Антикитом[31], предводительствуемые мудрым вождем Радамсидом, давно перешли на оседлый образ жизни и пользовались относительной самостоятельностью. Боспорские купцы покупали у них добротное зерно, пожалуй, в не меньшем количестве, чем в Скифии. С южными меотами эллинские города заключали союзы на равных, в то время как северные попали в полную зависимость к грекам и прозябали на правах второсортных граждан Боспорского государства.
И вдруг тут, в самом сердце Меотии, почти под боком у крепости Танаис, такая большая группа иноплеменных воинов! Как смогли они незамеченными пробраться в плавни? Чего ждут в засаде? Кто они? Ведь сарматы — это общее название многих родственных племен.
А может, меоты пропустили их сюда? Может, между варварами разных племен существует тайный союз против эллинов? Если же это не так, то почему не горят сигнальные огни на курганах?..
На алом войлоке большого шатра Дион увидел вышитого нитью из белой шерсти крылатого волка с яро пламенеющим кусочком сердолика вместо глаза. Изображение подавляло своим величием. Крылья зверя были расправлены, тело вскинуто в мощном рывке.
Эллин знал, что каждое сарматское племя считает своим предком какого-либо зверя и почитает его как покровителя, берегущего детей своих пуще глаза. Диону были известны некоторые родовые защитники.
Крылатый волк… Да это же сираки, самые грозные воители среди сарматов! Пока еще ни один враг, даже самый сильный и коварный, не достиг их главной крепости Успы, стоящей где-то в глубине степи на реке Ахардее[32].
Переходя от костра к костру, от одной группы воинов к другой, Дион теперь везде замечал изображение волка. Волк с птичьей головой… Гривастый волк, удивительно похожий на льва… Волк, держащий в пасти козла…
Волк… Везде волк: на шатрах, на утвари, на одежде, на оружии.
Как-то эллин спросил у Навака:
— Зачем у вас на всех вещах волк изображен?
— Волк наш отец, а наша мать — Солнце. Мы происходим от них. Давно это было, тьму годов назад. Великая матерь богов и людей светозарная Папануа обозревала однажды молодую землю. Видела она огромные горы, покрытые непролазными лесами, бурные реки, которые еще никто не переплывал, просторные степи, еще никем не заселенные. Никто не пас скот, не засевал землю. Везде бродили неразумные животные, вместе с ними жили в зарослях дикие люди. Они ели степную траву и ничем не покрывали тело.
А по степи, где живут теперь сираки, бродил одинокий Крылатый Волк, мудрый и скорбный, ибо не с кем ему было на земле обмолвиться ласковым словом. Ему не хватало подруги. Другие братья, мудрые звери, — а он был старшим, среди них — давно обзавелись женами из своих же родов, и только Волк хотел найти себе жену, какой ни у кого никогда не было. В поисках жены он перелетал из одного края земли в другой и всюду натыкался на голых людей, самки которых вызывали в нем отвращение.
Курение – это привычка, и в то же время навязчивая химическая и эмоциональная зависимость, которую вы тесно увязываете с вашей повседневной деятельностью и сценариями жизни. Когда-то вы придали курению эмоциональную привлекательность, приписали его к зоне комфорта, сделали тем, что вам нравится. Таким образом, вы полностью заблокировали критическое отношение к курению. Очевидное проявление разрушительных последствий курения растянуто во времени и может быть значительно отстроченным, это также затрудняет адекватную оценку вреда этой привычки самим курильщиком.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.