Пылающие алтари - [12]
— Не надо понимать Писание буквально. Иисус принес на землю меч святой веры, которым он заставит всех бесов и демонов склониться пред Отцом своим — Всевышним.
Еще более растревоженный и неудовлетворенный уходил Дион от Игнатия.
А раскол в фиасе углублялся. Противники стали посещать святилище раздельно. Примиренцы Агесилая даже агапы сумели превратить в тайные пирушки. Однажды после их посещения Дион нашел в святилище пустые эйнохои и горшки с остатками изысканных яств. Вот уж поистине «упивающиеся упиваются ночью»! И тогда Дион понял, что разрыв с Агесилаем и его людьми неизбежен. Последующие события ускорили его…
В далеком Пантикапее произошла смена царей. Пока царствовал старый Тиберий Ининфимей, наместником его в Танаисе был жрец Артемиды Хофразм, сын Форгабака, один из немногих танаитов, сподобившихся царского доверия. И хотя Хофразм был человеком проримских настроений, он не был врагом своей родины и своего народа. Но со смертью Ининфимея на боспорский трон сел его немощный наследник Рискупорид Пятый, а в Танаисе отошел от дел, вернувшись к обязанностям жреца, блистательный Хофразм. Теперь Рискупорид, «друг кесарей и римлян», в насмешку над гражданами Танаиса посылает пресбевтом[24] своего главного спальника Антимаха Харитона.
Наконец представился случай, которого так долго ждали фиасоты. Разве потерпят гордые танаиты, чтобы управителем над ними был человек, бривший бороду боспорского царя, постилавший ему постель? Было решено, что по приезде Антимаха Харитона сторонники Диона соберут на площади свободных граждан Танаиса, произнесут им свое решение и, поддержанные народом, закуют царского спальника в цепи, положат его на дно старой лодки и пустят по течению реки. Пусть плывет туда, откуда пришел. А Танаис объявят Великим городом. На случай же карательной экспедиции на пути царских войск встанут лихие конники варварских племен, чьи вожди, тайные союзники Диона, будут предупреждены специальными гонцами.
…Диона предали.
Предателем оказался самый близкий и доверенный ему человек — диадох Агесилай, веселый и забавный толстяк. В канун приезда спальника-пресбевта он отдал приказ боспорским лучникам арестовать всех молодых братьев христианской общины Танаиса.
Ночью эллинарху приснился кошмарный сон. Потом долго еще он считал его пророческим.
Ему привиделось, будто стоит он перед языческим святилищем — храмом Афродиты, окруженным стройными платанами. Проходит по тенистой аллее к сияющим золотом воротам капища. Юные прислужницы распахивают их. Дион видит лестницу, ведущую к главной колоннаде храма. Справа и слева от нее — каменные изваяния богов и богинь, исполненные в смелой непристойности, столь уместной вблизи властительницы любовных услад и соблазнов.
Дион чувствует себя явно чужим в этом логове греха. Живой плющ, жадно обнимающий колонны, увядает при его приближении, блекнут яркие краски высеченных из гранита водяных лилий и изумительных мраморных лоз с гроздьями винограда. Каменные львы, выставившие косматые морды с фриза, кажется, вот-вот спрыгнут с архитрава и растерзают пришельца.
Эллинарх вступает в храм. Перед ним — Афродита; изваянная из розового мрамора с голубыми прожилками, она походит на живую женщину, стыдливо заслонившую рукой свою тайну. И столько величия в позе богини, так безупречны линии ее тела, что у Диона не возникает даже мысли о похоти, только неуемный восторг переполняет его.
Восхищенное созерцание Диона прерывает жалкий писк. Он видит на алтаре богини рыжую кошку, кормящую котят. Схватив в нише метлу, он замахивается на кошачье семейство. Звериный рык, донесшийся сзади, заставляет его обернуться. На него надвигается тощий облезлый кот с непомерно большой головой и мордой леопарда. От неожиданности Дион невольно крестится. Тотчас на лбу кота прорезаются рога, и разоблаченный бес исчезает за алтарем; в храме все оживает, двигается, изваяния богов превращаются в безобразных рогатых сатиров. Прелестные формы Афродиты морщатся, оплывают. Храм рассеивается облаком пара.
И вот уже перед Дионом — пустыня, в бескрайней дали которой обозначается контур черного креста с распятым на нем человеком. Крест увеличивается, растет. Над головой мученика сияет божественный нимб, венок из терниев язвит его светлое чело. Вот распятие уже чернеет на фоне неба подобием сарматского меча с крестообразным навершием. Дион вдруг замечает, что это действительно меч в полстадия длиной. Он угрожающе нависает над ним, потом начинает медленно падать. И некуда убежать, скрыться от погибели. Ужас сковывает тело Диона, он не может шевельнуть ни единой его частью. И тогда Дион кричит, страшно, безнадежно…
Так, с криком, в холодном поту, Дион проснулся. Но пробуждение не избавило его от кошмара. В доме слышались крики, топот, звон оружия. Дион схватил меч и выбежал во двор. Безотрадная картина представилась его глазам. Там и здесь, словно на неубранной арене цирка, валялись трупы. Кругом было полно боспорских стрелков. Они охотились за рабами. Вскрики и стоны доносились то из дома, то откуда-то из хозяйственных помещений. Это воины приканчивали найденных домочадцев Диона.
Курение – это привычка, и в то же время навязчивая химическая и эмоциональная зависимость, которую вы тесно увязываете с вашей повседневной деятельностью и сценариями жизни. Когда-то вы придали курению эмоциональную привлекательность, приписали его к зоне комфорта, сделали тем, что вам нравится. Таким образом, вы полностью заблокировали критическое отношение к курению. Очевидное проявление разрушительных последствий курения растянуто во времени и может быть значительно отстроченным, это также затрудняет адекватную оценку вреда этой привычки самим курильщиком.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.