Пылающая полночь - [37]

Но в этот раз мы пришли за другим, а потому не стали задерживаться у северного крыла, где обычно и проходят гражданские диспуты. А полюбоваться красотой собора и мастерством его строителей не дал Граммон, несмотря на демонстрируемое уважение к старику, явно не желавший терять времени на бесцельные блуждания и рассматривание ярких цветных витражей, а потому сразу двинувшийся к хорам, где виднелись черно-белые одежды служителей.

— Ходок Дим, — остановил нас на полпути к цели довольно низкий, обволакивающий голос, больше подходящий какому-нибудь придворному ловеласу, нежели инквизитору.

— Инквизитор Тон… — Носитель не поленился отвесить святому отцу учтивый поклон. А следом за ним похвастал манерами и бараненок. Только глаза Граммона удивленно расширились при виде алой мантии церковного служителя, остановившего наш бег через центральный неф собора. — Рад видеть вас в здравии.

— Взаимно, Дим. Поверь, взаимно. — Губы инквизитора тронула еле заметная улыбка. — Говорят, в этот раз ты успел снять все сливки с Прилива?

— Лгут, ваше преосвященство. Нагло лгут, — помотал головой носитель. — Всего лишь показал окрестности своему знакомому. Позвольте представить, барон Граммон, третий сын владетеля Бордэс. Его преосвященство, протопресвитер Меча, инквизитор Ленбурга, Тон…

— Спица, — закончил за Дима Пир. Явно от неожиданности. Впрочем, инквизитор не обратил внимания на такую… невежливость.

— Это прозвище я оставил вместе с плащом Великого Магистра Томарского ордена, семнадцать лет назад, — огладив ухоженную бородку, заметил церковник. — Рад знакомству с сыном своего старого друга. Надеюсь, он жив-здоров?

— Благодарю, ваше преосвященство. Батюшка пребывает в полном здравии, — поклонился Граммон.

— Замечательно. Замечательно… Надо бы наведаться к нему в гости. А то ведь уже двадцать лет не виделись, — задумчиво произнес инквизитор, мечтательно улыбнувшись. — До сих пор вспоминаю его рассказы о домашних виноградниках. Надо бы съездить, проверить, так ли хороши вина его баронства, как во времена нашей юности, да…

— Отец будет очень рад визиту, ваше преосвященство, — проговорил Граммон. — Он часто вспоминает о службе под вашим началом, можно сказать, что мы с братьями росли на рассказах о подвигах братьев-рыцарей.

— Славно. Я рад, что мой друг не забывает о нашем прошлом, — покивал инквизитор, но тут же, поведя длинным с горбинкой носом, спохватился: — Ох, совсем замечтался и позабыл о делах насущных. Полагаю, вы, юноши, пришли за очищением после визита в Пустоши?

— Именно так, ваше преосвященство, — кивнул Дим.

— Что ж, идемте. Для верных детей Церкви нашей я найду время и силы. Брат Вран! — обернувшись, произнес святой отец в пустоту, из которой тут же соткался служитель в черной сутане и белоснежной накидке поверх нее. — Распорядись приготовить малую исповедальню. Я проведу таинство для этих двух юношей.

Монах резко кивнул, что можно было заметить лишь по движению глубокого капюшона, под которым не рассмотреть лица, и исчез. Иногда мне начинает казаться, что инквизитор набирал себе слуг там же, где дед носителя.

— Идемте. — Спрятав ладони в рукавах алой мантии, отец Тон развернулся на каблуках и двинулся через толпу снующих по храму людей, словно ледокол через тонкий лед. Носитель отреагировал сразу, а вот Граммон явно завис, впрочем, уже через секунду он оправился и нагнал Дима.

— Ваше преосвященство, мы бы не хотели отвлекать вас от важных… — начал было говорить Пир, но был остановлен одним резким жестом руки святого отца, блеснувшей парой перстней с драгоценными камнями на пальцах.

— Чушь, юноша. Помощь сыновьям Церкви нашей — вот действительно важное дело. Сохранение Света в душах людей и наставление их на путь истинный — вот предназначение святых отцов. Очищение скверны, посмевшей коснуться чистого сердца, — дело, достойное любого прелата, — короткой отповедью оборвал Граммона инквизитор, но тут же смягчил тон: — Дела мирские и дела внутренние, церковные, которыми полна жизнь любого священника, не должны быть основанием для отказа от исполнения тех обетов, что мы возлагаем на себя вместе с саном. И не дóлжно князьям Церкви, прикрываясь своим положением, забывать об обязанностях, возложенных на нас прихожанами и Кодексом.

— Прошу прощения, ваше преосвященство, — склонил голову Пир, до сих пребывающий в некотором ошеломлении от того факта, что таинство очищения для него будет проводить один из высших иерархов в империи.

Собственно, я его прекрасно понимаю. Трудно ожидать, что один из самых одиозных князей Церкви не только обратит внимание на какого-то третьего сына заштатного барона, но и окажется на короткой ноге с твоим новым знакомцем, обычным ходоком, не способным похвастаться наследным гербом или именным кредитом[5] в имперских банках. Да только инквизитор Тон Спица, так кокетливо отказывающийся от своего прославленного прозвища, плевать хотел на то, что приличествует его сану, а что нет. У этого веселого дядечки, по слухам, не пропустившего ни одной мало-мальской заварушки в империи за последние сорок лет, вообще свой взгляд на самые различные вещи. Потому, как говорит дед моего носителя, он и тянет лямку на окраине империи, а не заседает в Поместном Соборе, как того требует его сан протопресвитера Меча, то есть главы всего военного духовенства империи. Спрашивается, откуда мне все это известно? Так ведь не только дед носителя расспрашивает меня, я тоже в долгу не остаюсь, стараюсь ликвидировать пробелы в знаниях о мире. А у меня их мно-ого! Вот как-то так и получается.