Пылающая комната - [40]

— Вчера бред какой-то был, Джимми руку растянул, в зале тренировался, вот идиот, — Крис выругался, поминая гитариста-спортсмена недобрыми словами. — он парень что надо, не лезет, когда мне не до него, а все остальные, как прилипнут, не отвяжешься.

— Может, у тебя просто мания преследования, — пошутил я, не имея намерения задеть его своими словами. Но он вдруг обозлился и сказал мне довольно резко:

— Ты-то откуда знаешь, ты что, на сцену выходишь, небось ни разу не приходилось.

— Да, ни разу, — сознался я, не видя в этом ничего постыдного, — кто тебя достает?

— Да, это не так важно, ну их к черту. Давай, расскажи что-нибудь.

— О чем? — затребовал я тему.

— Ну, о себе, о друзьях своих, у тебя есть друзья? — он повернулся ко мне и тоже, опираясь на локоть, приподнялся и посмотрел на меня с тревогой, словно наличие у меня друзей само по себе было фактом крайне нежелательным.

— Раньше были, но не друзья, в основном, приятели, мы с ними виделись раза два в неделю, ходили пить пиво, на вечеринки всякие ходили.

— Ясно, — возразил Крис и принял свое прежнее положение, — это не друзья. Это все фигня. Вот у меня друзья настоящие были, мы готовы были друг за друга сдохнуть, не задумываясь. Некоторые даже клятву верности на крови приносили, ну, когда фильм какой-то посмотрели, там два парня поклялись, что никогда не оставят друг друга, один, не помню почему, попал в тюрьму, а другой ему бежать должен был помочь, но не успел, его застрелили, а друг его…

— Наложил на себя руки? — предположил я.

— Да, нет, какого черта, не перебивай, друг его нашел какого-то колдуна, он индейцем был, поэтому мне он особенно и нравился, и тот оживил мертвеца, друга того убитого, они вместе еще много дел наворотили, но в конце он говорит ему, что надо ему с ним по зову крови, в ад, за черту смерти… короче.

Его рассказ показался мне невыносимо смешным, но я боялся сказать ему об этом, по видимости, к этому достижению кинематографа он действительно относился серьезно.

— Я не хочу превращаться в такого супермэна в возрасте, как все мы, кто поет, если, конечно, доживают, — он вздохнул, — это скучно.

Я подумал, что это был крик души, и ему, наверное, суждено было вечно оставаться мальчишкой, отвязным, наивным и в то же время на редкость проницательным, интуитивно понимающим то, что люди с образованием понимают только как интеллектуальные схемы, выстроенные культурой в их сознании.

— А сколько ты еще планируешь выступать? — поинтересовался я.

— Долго, пока жив буду, если голос не сядет, у меня бывают проблемы, — он помотал головой и уставился в потолок. — Ты мне расскажи о себе, а то спрашиваешь, а сам молчишь.

— Мне и говорить нечего, у меня жизнь была самая обычная, никаких приключений. У меня сестра есть, я ее очень люблю, но она в последние годы уже меньше мне доверяла, собиралась замуж. Она на год меня младше. Я из дома ушел, когда мне девятнадцать было. Мои родители вообще не хотели, чтобы я проводил время вне дома. Спрашивали всегда, куда иду с кем, зачем.

— Точно как у Джимми, — воскликнул Крис, перебивая меня на слове, — вот семейка.

— Нет, семья у меня была хорошая, отца я очень любил и маму, она должно быть ужасно страдала из-за моего исчезновения и сейчас страдает.

Я замолчал, у меня резко испортилось настроение. Крис, удивленный затянувшейся паузой, посмотрел на меня, а я отвернулся, чтобы он не заметил, что со мной происходит.

— Ты их правда любишь? — спросил он серьезно, придвигаясь ко мне.

— Правда, это же мои родители, я и понятия не имел, что вокруг творится, пока не убежал из дома, между мной и миром всегда стояла семья, они амортизировали все проблемы, я только выполнял их требования и наставления.

— А как ты стал… — он задумался, стараясь задать вопрос как можно более корректно, но я понял, что его интересовало.

— Я был влюблен в своего преподавателя, — коротко пояснил я, — его звали Томас, он был замечательный тип, художник, очень талантливый, может быть один из самых талантливых современных графиков. Мы с ним часами просиживали после занятий, разговаривали, смотрели рисунки, разбирали всякие подробности, ну и однажды он меня попросил какие-то бумаги отнести по одному адресу, потом еще раз и еще. Я так и носил неизвестно что, а потом он меня в университете нашел и говорит мне: «Уезжай немедленно, куда хочешь, подальше, не предупреждай никого, тебя искать будут, я попался, за мной придут вот-вот, а ты беги, я не хочу тебе жизнь ломать».

— Вот скотина! — не выдержал Крис, — он тебя использовал, а сам притворялся, что ему твоя жизнь дорога. Я бы ему яйца оторвал.

— Да, нет, он не такой, как ты думаешь, — возразил я, — он со мной очень много возился, но он работал на какие-то структуры, за такие вещи обычно дают пожизненное, потому что там еще что-то с убийством было связано, его в нем тоже обвинили.

— Так он шпионом был? — уточнил Крис.

— Ну, может быть, может быть агентом завербованным, короче, это был конец.

— Так он тебя не трахнул? — он спросил это настолько прямо, что я даже не мог счесть это за бестактность.

— Нет, конечно, он, наверное, и не собирался.