Пылая страстью к Даме - [6]

К несчастию, – но в этом честь моя, —

Терпеть его за то, что совершенно.

Перевод Ю. Верховского

О той, которая медлит

Люблю ли пламенно я вас, —

Краса блестит, всех затмевая;

Люблю ли холодно, – тотчас

Краса, как лед, исходит, тая.

Так быть жестокой не желая,

Скорее сжальтесь надо мной:

Моя ведь дружба, улетая,

Исчезнет – с вашей красотой.

Перевод Ю. Верховского

Об Анне, бросившей в меня снегом

Снежком, шутя, в меня метнула Анна;

Конечно, я считал, что снег – студен;

А он – огонь и обжигает странно, —

Вдруг понял я в тот миг, воспламенен.

Но коль огонь незримо поселен

В самом снегу, куда же мне укрыться,

Чтоб не пылать? Одной тебе взмолиться.

Погасишь ты тот пламень – не водой,

Не снегом и не льдом: коль загорится

В тебе пожар такой же – стихнет мой.

Перевод Ю. Верховского

Об отвергнутом поцелуе

Амур, когда я мучился без сна,

Мне так сказал, приникнув к изголовью:

«Хотя Мадлен с тобой была скромна

И поцелуй отвергла, но она

Смягчится, тронута твоей любовью». —

«Ах, нет, Амур, всё для меня мертво,

И милости ее напрасно жду я.

Холодным будет ложе у того,

Кому из милых губ ни одного

Не удалось добиться поцелуя».

Перевод В. Васильева

Об одном сновидении

Приснилось мне полуночной порой,

Что будто ты пришла в мои объятья.

А пробудясь, был одинок опять я.

И к Фебу обратился я с мольбой:

«О, сбудется ли сон волшебный мой,

Феб Аполлон, поведай мне скорее!»

Но, нежной красотой твоей пленен,

«Не сбудется!» – изрек ревниво он.

Любовь моя, ты проучи злодея

И докажи: обманщик Аполлон!

Перевод В. Васильева

Песня («Та, что мукой меня извела…»)

Та, что мукой меня извела,

Пощадила меня и в сад

За собою меня ввела,

Где деревья в цвету стоят.

На меня подняла она взгляд,

Поцелуи мои принимала,

Сердце мне отдала – и назад

Свой подарок не отнимала.

И сказал я, отбросив страх:

«Что мне делать с сердцем одним?

Дай уснуть мне в твоих руках!»

Но ответила дама моим

Домогательствам: «Кто любим,

Не молить тому подобает:

Ведь и телом владеет моим

Тот, кто сердцу повелевает!»

Перевод М. Казмичова

Песня («Не знаю, ненависть горька ли…»)

Не знаю, ненависть горька ли,

Мне не она волнует кровь,

Но знаю – долгие печали

Несет недолгая любовь.

Другое имя ей готовь:

Дай имя ей травы, цветка ли,

Блеснувших, чтоб исчезнуть вновь.

Дай имя ей травы, цветка ли,

В душе изменчивой его.

Мою алмазом бы назвали

За верность сердца моего.

Ведь я люблю, люблю того,

Кто и не думает, жива ли

Я или все во мне мертво.

Перевод М. Казмичова

О любви доброго старого времени

В тот древний век любовь свои дела

Без золота и хитростей вела.

Кому она цветок передавала,

Тому она вселенную вручала, —

Глубокая, в сердцах она жила.

А если к наслаждению тела

Она, неосторожная, вела,

Десятки лет она не умирала

В тот древний век.

Веления любви закрыла мгла,

Изменчивость и льстивость всем мила.

Кто хочет, чтоб любил я, пусть сначала

Вернет любовь на землю, чтоб восстала

Она в сердцах такой же, как была

В тот древний век.

Перевод М. Казмичова

Песня о мае и добродетели

Весенней майскою порой

Земля трепещет, оживая, —

И легкомысленной толпой,

Подобно ей, любовь меняя,

Стремится юность удалая,

Опять впервые влюблена;

Моя любовь – совсем иная,

Моя любовь – навек одна.

Красавица своей красой

Не век красуется, блистая:

Клеймят безжалостной рукой

Недуг, забота, старость злая;

Одна цветет, не увядая,

Что мною всем предпочтена;

Как в ней краса всегда живая,

Моя любовь – навек одна.

Кто ж прославляемая мной?

Знай – добродетель то святая,

То нимфа, что с высот звездой

Горит, влюбленных призывая:

«Ко мне, ко мне! – гласит благая. —

Кто любит, – тех я жду, юна.

Ко мне! – взывает, не смолкая: —

Моя любовь – навек одна».

Властитель! Даст усладу рая

Тебе, бессмертная, она, —

И скажешь, душу раскрывая:

«Моя любовь – навек одна».

Перевод Ю. Верховского

Луиза Лабе (1522–1566)

«Живу и гибну: то горю в огне…»

Живу и гибну: то горю в огне,

То в проруби тону; и сплошь страданье,

И сплошь восторг – мое существованье;

Мягка и жестока судьба ко мне.

И смех, и плач владеют наравне

Моей душой – как счастье и терзанье;

Я зеленею в пору увяданья.

Мой добрый час – со мной и в стороне.

Так и ведет меня любовь шальная

Своим путем; когда я горя жду,

Вдруг радость наступает всеблагая.

Едва поверю, что она – без края

И без конца, как, на свою беду,

Вступаю вновь в лихую череду.

Перевод А. Эфрон

«Доколь, о невозвратном сожалея…»

Доколь, о невозвратном сожалея,

Глаза еще способны слезы лить,

А голос – не срываться и таить

Рыданья, песню о тебе лелея,

Покуда пальцы, струнами владея,

Хранить умеют сладостную прыть,

А разум – лишь тебя боготворить,

Не ведая иного чародея,

Живу и жить хочу; но если рок

Иссушит глаз моих горючий ток,

Надломит голос мой и свяжет руки,

Чувств выраженье запретит уму,

Смерть призову во избежанье муки:

Да канет день мой в вековую тьму.

Перевод А. Эфрон

«Целуй меня! целуй еще и снова!..»

Целуй меня! целуй еще и снова!

Еще один сладчайший подари!

Еще, еще… Тебе за каждый – три

Наижарчайших – возвратить готова.

Печален ты? От бедствия такого

Спасут лобзанья – их благодари!

Обмениваясь ими до зари,

Мы будем одарять один другого.

Так, двое прозябавших, в мире сем

Двойную жизнь друг в друге обретем.

О, не суди за то, что речи – смелы!

Мне плохо в тишине и взаперти,

И счастья не могу себе найти,