— Погоди-погоди, — сказал Илья. — Или я что-то пропустил, или… Почему жертва?
— Ну, я же тебе говорю! Антошу он расстрелял в клочья в порядке самозащиты. Я от них не отстреливался, потому что, если бы и отстреливался, то в темноте не видел, от кого, и опознать всё равно не смогу. В вагоне главаря никто не видел. Он ведь Антошу послал — Антоша теперь и есть главарь банды. Поди проверь.
— А остальные что говорят?
— Кто «остальные»? Пассажиры только и видели, как нас с тобой под конвоем водили — сначала туда, потом обратно. А бандиты на святого Илью молятся, и кроме этих молитв ничего из них вытянуть не удаётся… Словом, спецназ прибыл вовремя, аккуратно вмешался и прекратил безобразие. Жертв среди гражданского населения нет. Слава Советской Армии.
— Ну и ладно, — сказал Илья.
— Ладно так ладно, — разочарованно протянул Лев.
— А что, ещё не всё?
— Всё, всё, не бойся. О твоих фокусах я не стал рассказывать. Во-первых, всё равно бы никто не поверил, а во-вторых, каждый человек имеет полное право зарыть свой талант в землю. Но если хочешь знать моё мнение, то твоей способности цены нет.
— Это смотря на каком рынке, — усмехнулся Илья.
— Тоже верно.
— Да и самой способности уже нет, — добавил Илья.
— Хм, — сказал Лев.
— Правда, нет. Вот я смотрю тебе в глаза — и ничегошеньки не происходит.
— А что должно?
— А должен ты пасть передо мной на колени и восславить меня, святого Илью, великого и непогрешимого. Знать, что пути мои неисповедимы, что истина только на этих путях, и что свет её близок… Примерно так.
— Поня-атно. То-то ты глаза прятал… И что — все падали?
— За одним исключением. Кстати, ты говоришь, в лейтенанта стреляли. А…
— Дважды. Но попали только один раз, и то не очень. Прицел помешал. Ты пробовал стрелять из снайперской винтовки в вагонном тамбуре?.. И, если вопрос о лейтенанте кстати, то я знаю, как зовут твоё исключение. Она мне утром бюллетень выписывала. И подробно расспрашивала, при каких обстоятельствах её муж получил сквозное ранение в мышцу левой руки. А узнав, что из снайперской винтовки, вздохнула так, будто с этим лейтенантом спецназа уже ничего не случится. И для меня эта её уверенность — самая большая загадка!
— Для меня тоже, — улыбнулся Илья.
