Пыль на губах - [13]

— А почему так происходит? Боги так сделали, да?

— Бог только один, Брет, — Тирин потрепал малыша по голове. — И нам неведомы его замыслы.

— А старый Хельк говорил…

— Старый Хельк не всегда прав.

— И мама говорила…

— Ладно, — Тирин обнял малыша. — Не грусти тут без нас.

— А вы вернетесь? Мама и папа уехали на колеснице три месяца назад. Я не хочу снова остаться один.

— Ты не останешься. Я тебе обещаю, — сказал Кэль. Он отцепил руку Брета от накидки Тирина, взял малыша на руки и занес в длинный дом.

* * *

Они остановились над расщелиной. Отсюда открывался вид на бесконечную бело-синюю пустыню, полную снежных барханов.

— Хельк ничего не смыслит в управлении кланом. Глупый старик сидит и сидит на вершине, а потом что-нибудь высидит. От его идей клану только хуже. — Кэль прищурил глаза, пытаясь высмотреть в ослепляющей белизне морозных тварей.

— Клан считает, что отшельники имеют связь с богами. Нам, последним рыцарям единого Бога, не понять их веры.

— Но ты тоже член клана. И смог стать рыцарем.

— Твоя мать была великим человеком. Она многих обратила в истинную веру. К тому же, — Тирин улыбнулся, — старый Хельк все-таки нашел решение для клана.

— Он поставил наши жизни под угрозу. Почему мы его слушаем?

— Я делаю это не ради него. Брет с трудом переставляет ноги. Я не хочу, чтобы он умер от голода и холода, как моя жена и его родители. — Тирин замолчал, его глаза неподвижно уставились на горизонт.

— Ты думаешь, у нас есть шанс? — Кэль подкатил два булыжника к Тирину. Охотник не ответил, он отвязал от заплечного мешка тонкую дощечку, покрытую рунической резьбой, и уложил на булыжники. Кэль встал на колени перед импровизированным столом.

— Жаль, мы не можем прочитать эти древние молитвы.

— Твоя мать и отец могли. Но не успели научить меня этому искусству.

Кэль достал сухарь, фляжку с водой и ленточки. Тирин воткнул в отверстие в центре дощечки подмерзшую ветку, поблескивающую ледяными кристалликами, привязал к ней две синие и красную ленту.

— У нас есть надежда, Кэль. Надежда, что в это время морозные твари не выйдут на охоту.

Юноша шмыгнул носом. — А каков шанс?

— Холодный месяц затянулся на шесть недель. Морозные твари голодные и злые. — Тирин потер бороду. — У нас нет шансов, Кэль. Только надежда.

Юноша кивнул и надломил сухарь. Тирин встал на колени и взял свою половину. Кэль обнял Тирина за плечи. — Я люблю тебя, отец. — Он коснулся губами правой щеки старого охотника. «Только не умирай, пожалуйста», — молили глаза юноши.

— Я люблю тебя, сын. — Кэль коснулся губами левой щеки.

— Все будет хорошо, — Тирин потрепал Кэля по голове. — Не бойся. Я опытный охотник. Как и ты.

Они начали есть сухарь, запивая холодной водой. Кэль чувствовал, как сдавливает грудь от холода, кашлял, но продолжал проталкивать внутрь горьковатые куски старого сухаря.

— Моли Бога о том, чтобы вернуться. Я буду молиться о том же.

— Я буду молиться о том, чтобы мы вернулись вместе. И быстрее наступил теплый месяц.

— Проси только самое важное, Кэль. Не все в этом мире складывается так, как мы хотим.

— Тогда я буду молить Бога о твоем возвращении, отец, — улыбнулся Кэль.

— А я о твоем. Посмотрим чья молитва сильнее, — посмеялся в бороду старый охотник.

— Бог любит нас. Он поможет вернуться нам обоим.

— Бог милосерден, Кэль. — Улыбка пропала с лица Тирина. — Но каждому существу отмерен свой срок.

— Мы справимся, я уверен! — Кэль хлопнул старого охотник по плечу. Ленточки захлопали на ветру.

* * *

Они спустились к морю. Во время теплых месяцев Кэль, Тирин и другие охотники выходили на лодках на охоту за клостами, огромными и неуклюжими существами, поднимающимися из глубин вдохнуть воздух. Еще одна часть клана в это время ловила рыбу, а самые отчаянные ныряли в глубины, чтобы добыть мариногов — уродливых созданий с множеством щупальцев.

— Раз холодный месяц затянулся так надолго, значит, в этот раз мариноги поднимутся полные сайрона, — задумчиво сказал Тирин.

Кэль передернулся. Сайрон был фиолетовой пылью, которой были набиты мешочки внутри мариногов. Сайрон мог наделить человека, употребившего его, необыкновенными способностями, но расплата была жестокой. — Значит требования с континента будут жестче, — сказал юноша.

— Наемники должны уже выдвинуться. Клан задержался с поставкой на целую неделю.

— Хах, — усмехнулся Кэль. — Пусть попробуют достать мариногов из-подо льда. Я на них посмотрю.

— Им плевать на то, как мы добудем сайрон. Наемников подгоняют хозяева с континента, а они ждать не любят. Сайрон это власть.

— Если бы мы только могли воспользоваться сайроном, чтобы отразить их набеги.

Тирин резко повернулся к юноше. — Никогда! Кэль, никогда! Вкусивший сайрона из благородных целей ничем не уступит в своей жестокости негодяям с континента!

— Да помню, я, помню.

— Я не хочу такой судьбы для тебя, — голос Тирина смягчился. — Сайрон может согреть в холодный месяц, может дать сил бороться с наемниками, но за всю историю клана, каждый, кто пробовал сайрон, лишь пополнял ряды морозных тварей.

Юноша замер. Всего один шаг оставался до льда. Тирин уже раскидывал ногами снег, обнажая красивый лед, с синеватыми переливами. Кэль глубоко вдохнул и шагнул следом.