Пятый элефант - [123]

Детрит заморгал. Потом взял руку гнома в свою и осторожно, чтобы случаем не сломать, пожал.

Снова раздался шепот. И этот шепот, сказал себе Ваймс, распространится на многие мили.

Вдруг он понял, что какими-то двумя рукопожатиями этот седобородый почтенный гном сделал то, чего не добьешься целой дюжиной хитроумно спланированных заговоров. Когда эта рябь докатится до границ Убервальда, она превратится в цунами. Тридцать человек, не считая собаки, меркли по сравнению с такими новостями.

– Гм-м?

– Я спросил, но чем я могу отблагодарить Ваймса? – повторил король.

– Э… Ничем, как мне кажется, – рассеянно ответил Ваймс.

Два рукопожатия! Очень тихо, с улыбкой на лице, король перевернул с ног на голову все вековые гномьи обычаи. И проделал это так ловко, так аккуратно, что гномы еще много веков будут спорить о происшедшем…

– Сэм! – резко произнесла Сибилла.

– Ну хорошо, тогда я сделаю подарок твоим потомкам, – с совершенно невозмутимым видом заявил король.

Ему принесли длинную плоскую коробку. Он открыл ее и продемонстрировал всем гномий топор, новенькое лезвие которого ярко сверкнуло на фоне черной ткани.

– Со временем он станет дедушкиным топором, – продолжил король. – Не сомневаюсь, что пройдут годы и потребуется заменить лезвие или топорище. И форма его чуть-чуть изменится, ведь нужно следовать моде, но он всегда во всех деталях и отношениях останется топором, который я подарил тебе сегодня. И он всегда будет острым, поскольку изменялся вместе со временем. В этом есть зерно истины, ты согласен? Надеюсь, возвращение домой будет приятным, ваше превосходительство.

Все четверо молчали почти до самого посольства. Первой тишину нарушила Шелли:

– Король сказал…

– Я слышал, – оборвал ее Ваймс.

– Он практически признался в том, что на самом деле он – это…

– Грядут перемены, – вздохнула госпожа Сибилла. – Вот что хотел сказать король.

– Я никогда раньше не пожимал руку королю, – похвастался Детрит. – И гному тоже, если на то пошло.

– Однажды ты пожал руку мне, – напомнила Шелли.

– Стражники не в счет, – твердо заявил Детрит. – Стражники – енто стражники.

– Интересно, изменится ли хоть что-нибудь? – спросила госпожа Сибилла.

Ваймс смотрел в окно. «Возможно, все станут жить чуточку лучше, – подумал он. – Но тролли и гномы воевали на протяжении многих веков. Чтобы закончить такую войну, одного рукопожатия мало. Рукопожатие всего лишь символ».

С другой стороны… мир приводится в движение не героями и не злодеями. И даже не стражниками. С равным успехом можно пытаться воздействовать на него символами – ничего у вас не получится. Ваймс знал лишь одно: глупо надеяться совершить что-то глобальное, например установить мир во всем мире, устроить счастье для всех, но каждый может сделать какое-нибудь маленькое дело, благодаря которому мир станет хоть чуточку лучше.

К примеру, застрелить кого-нибудь.

– Ой, совсем забыла сказать, – спохватилась госпожа Сибилла. – Шелли, вчера ты поступила очень хорошо, когда пошла поговорить с Ди.

– Благодаря этой… гномихе я едва не погиб от зубов вервольфов, – процедил Ваймс. Ему показалось необходимым напомнить об этом.

– Ну да, конечно. Но все равно… Шелли поступила очень по-доброму, – сказала Сибилла.

Шелли уставилась себе под ноги, избегая взгляда Сибиллы. Потом она нервно прокашлялась, достала из рукава клочок бумаги и, ни слова не говоря, протянула Ваймсу.

Он развернул записку.

– Она сообщила тебе все эти имена? – изумился он. – Но здесь перечислены весьма влиятельные гномы, живущие в Анк-Морпорке…

– Да, сэр, – подтвердила Шелли и снова откашлялась. – Я знала, что она хочет с кем-то поговорить, и… э… подумала: вдруг она захочет поговорить именно об этом? Извините, госпожа Сибилла. Очень трудно перестать быть стражником.

– Я поняла это давным-давно, – кивнула Сибилла.

– Знаешь, – радостно объявил Ваймс, пытаясь снять возникшее напряжение, – если отправимся в путь завтра на рассвете, то одолеем перевал еще до заката.

Ночь прошла довольно спокойно, правда пару раз Ваймс просыпался и поднимал голову из глубин пуховой перины, потому что ему мерещились голоса. Потом он снова проваливался в пуховую бездну. Большей частью ему снился теплый снег. Наутро его растолкал Детрит.

– Уже светает, сэр.

– М-м?

– А в зале ждет Игорь и еще… какой-то вьюноша, – сказал Детрит. – У него полная банка носов и заяц, весь покрытый ушами.

Ваймс попытался было снова уснуть, но потом вдруг резко сел на кровати.

– Что?

– Весь покрытый ушами, сэр.

– Ты имеешь в виду кролика с такими большими обвислыми ушами?

– Вы б лучше вылезли из постели и сами глянули на ентого кролика, – обиженно засопев, буркнул тролль.

Осторожно, пытаясь не разбудить Сибиллу, Ваймс накинул халат и зашлепал босыми ногами по холодному полу.

Игорь, переминаясь с ноги на ногу, ждал его в центре прихожей. Ваймс уже потихоньку начинал постигать основы игореведения[23]. Этого Игоря он видел впервые. Рядом с ним стоял совсем молодой… э… человек, почти юноша, по крайней мере в отдельных местах, но многочисленные швы и шрамы указывали на его постоянное стремление к самосовершенствованию, которое было отличительным признаком всякого хорошего Игоря. Похоже, лишь одного Игори никак не могли добиться: чтобы их глаза располагались на одном уровне.