Пятьсот лет спустя - [25]

Поскольку все было сказано, она поднялась и покинула комнату, а Серый Кот погрузился в свои размышления. Некоторое время на его лице сохранялось обеспокоенное выражение, но постепенно, по мере того как он обдумывал детали своего замысла и приза, который его ждал, на его губах появилась неприятная ухмылка.

Наконец он встал, вышел из таверны и растворился в сумерках города.

ГЛАВА 6

В которой рассказывается о появлении при дворе важного сановника

Мы возвращаемся (с некоторым, должны признаться, облегчением) в Императорский дворец через тридцать часов (то есть спустя день и ночь) после того, как его покинули. Все это время во дворце наблюдалась повышенная активность. Отсылались депеши, их внимательно прочитывали и отправляли новые. Проверялись счета, документы, отчеты, куда-то спешили посыльные; однако, несмотря на кипучую деятельность, расписание его величества – после той срочной встречи в спальне – больше не нарушалось.

Перед тем как продолжить повествование, надеемся, читатель разрешит нам сказать несколько слов об этом расписании. Прежде всего следует отметить, что оно было устоявшимся и неизменным. Каждое утро в семь часов после полуночи Орб будил императора. В семь часов две минуты в спальню входил слуга и приносил украшенную изумрудами серебряную чашу с клявой, шестью каплями меда и чуточкой корицы. Тортаалик позволял себе лишь восемь минут на то, чтобы ее выпить, а после приступал к своему утреннему туалету; он заканчивался одеванием – по никому не известным причинам император предпочитал делать это сам. Вся процедура занимала тридцать минут, так что ровно в 7:40 он приветствовал своего лейтенанта – точнее, капитана Гвардии, – совершавшего вместе с ним «утренние круги», они проходили мимо нескольких дверей, которые по приказу Тортаалика открывались, – этим ознаменовалось официальное начало дня в Императорском дворце.

Обход заканчивался там же, где и начинался, – в Императорских покоях (именно поэтому он и носил название «круга»), и в 8:50, отпустив капитана (а до того лейтенанта), его величество утолял голод клявой, на сей раз ее подавали без корицы и в серебряной чаше, украшенной рубинами. Обычно император ел копченую рыбу комнатной температуры; черный хлеб, поджаренный над огнем (в качестве дров использовалось исключительно красное дерево), с маслом или козьим сыром или лапшу с козьим сыром и маслом.

После завтрака, в 10:00, он переходил в Портретный зал, где обычно встречался с высокими лордами (иными словами, герцогами) и принцами (иными словами, наследниками), у которых имелись к нему какие-то неотложные дела. В действительности свои вопросы лорды и принцы обычно решали с Джурабином, к его величеству обращались только в самом крайнем случае. Как правило, император проводил время, сплетничая с дворцовыми сплетниками и обмениваясь шутками с дворцовыми шутами.

Затем посетителей просили покинуть Портретный зал, и его двери закрывались: наступал час отдыха его величества. Обычно он начинался в 11:45 и продолжался час с четвертью. Его величество прогуливался, фехтовал, читал, а иногда даже отменял назначенные на этот день встречи и отправлялся в Императорский заповедник, чтобы поохотиться на атиру, дикого кабана или дичь.

Двери вновь отворялись обычно в 13:00, и встречи с высокими лордами и наследниками продолжались до часа ленча, в 14:15. В хорошую погоду его величество приказывал накрыть стол на террасе, соседней с Портретным залом (что представляло определенные трудности для слуг, поскольку кухни находились довольно далеко). Когда погода к тому не располагала, император удалялся в свои покои, если желал побыть в одиночестве, либо ел в Столовой, если хотел, чтобы ему составил компанию кто-нибудь из приближенных (то есть тех, о ком мы упоминали ранее с иронией, но правдиво как о сплетниках или шутах). В любом случае ленч обыкновенно состоял из разнообразных фруктов (свежих летом и осенью, сушеных – зимой и в начале весны) и омлета или какого-то другого блюда, приготовленного из куриных яиц, потому как его величество считал, что куриные яйца необходимы ему каждый день для поддержания здоровья.

На ленч отводилось сорок пять минут – то есть заканчивался он ровно в полдень, – после чего Тортаалик вновь отправлялся в Портретный зал, открытый (по крайней мере, теоретически) для всех, кто желал переговорить с его величеством. Следует отметить, что это была самая напряженная часть дня, – императору иногда даже приходилось прерывать беседы и шутки с придворными.

В 1:30 император переходил в Седьмую, Каминную или Стеклянную комнату для частной встречи с кем-нибудь, кого, по мнению Джурабина, необходимо было очаровать (а Тортаалик это умел – если хотел), или чтобы разобраться в делах Империи, когда у него вдруг возникал такой интерес. Иногда Тортаалик просто говорил с Джурабином. Пятьдесят лет назад император беседовал с его доверительностью, но сейчас должность пустовала.

В 3:20 он снова встречался – мы смело теперь можем назвать его имя – с Каавреном, и тот провожал Тортаалика в Зал окон на обед, начинавшийся ровно в 3:30, самую обильную и разнообразную трапезу, в которой часто принимали участие гости государственной важности. Роскошный обед всегда планировался тщательным образом, состоял как минимум из шести блюд и занимал два с половиной часа. В последнее время его величество пристрастился к блюдам, популярным в том или ином районе Империи. То ему подавали кетну, зажаренную в остром соусе, – любимую еду жителей Восточных гор, то повара готовили бифштекс в анисовом желе – деликатес северян – или рыбное рагу по рецепту южан.