Пятнадцать лет во главе Республики - [6]

Использование государственных средств позволило колхозам и совхозам приобретать значительное количество техники, повышать уровень механизации труда. Значительно выросли энергетические мощности сельскохозяйственного производства.

Осуществлялись меры по специализации, мелиорации и химизации сельско­го хозяйства. Площадь осушенных сельскохозяйственных угодий в республике достигла 2,5 миллиона гектаров. На мелиорированных землях выращивалось 30 % продукции растениеводства.

Машеров любил республиканские семинары по разным проблемам народно­го хозяйства — в Союзе они не практиковались, а в республике давали хороший результат, вдохновляли. Каждый участник такого семинара имел возможность и себя показать, и на других посмотреть. Он возвращался домой и засучивал рука­ва, будучи уверенным, что новое приживется и обязательно получится.

Еще в 1970-е годы Машеров поднял вопрос о замене административных, или, как он говорил, «телефонных» методов руководства экономическими. Он предлагал коренным образом изменить систему обучения и воспитания, положив в его основу труд. Петра Мироновича привлекало наукоемкое про­изводство. Именно Машеров буквально заставил исключить из практики все старые семена зерновых и пропашных культур и заменить их новыми, высоко­урожайными. Можно сказать, что стихией его жизни были поиск и новаторство по многим вопросам.

Наряду с положительными качествами в характере Петра Мироновича, как и у каждого человека, были и отрицательные качества, наблюдались просчеты в хозяйственной деятельности, в национальной политике.

Интересную, в какой-то степени оригинальную оценку просчетов деятельно­сти Машерова дал ответственный партийный работник, писатель Алесь Петрашкевич:

«Об этом неординарном человеке написано немало. Но правдивый облик его, как мне кажется, не раскрыт. Более того, фантазии одних создали из него почти святого от власти. Для других он бесспорный монумент советско-большевистско­го рыцаря без страха и упрека. Между тем, Машеров был сложной, неоднознач­ной, даже трагической фигурой. И — обыкновенным человеком, волею судьбы оказавшимся в обстоятельствах, когда не только история творит личность, но и личность историю.

Был ли он счастлив? Сомневаюсь. На таких властных высотах счастливыми могут быть лишь люди, не обремененные высоким интеллектом.

Судьба моя сложилась так, что я имел возможность более 20 лет наблюдать за Петром Мироновичем, притом лет 13 из них не со стороны, а, как говорят, непосредственно.

Я видел, как счастлив был Петр Миронович, когда получил от «центра» огромные, как тогда казалось, деньги на так называемое «преобразование Поле­сья», а точнее — на его осушение. Каким растерянным и раздраженным он был, когда небольшая группа писателей и ученых выступила против тотальной мели­орации. Он недоумевал, как это образованные, интеллигентные люди не могут понять и принять того счастья, которое он несет людям извечно забитого Поле­сья, веками гниющего в болоте. Он был сконфужен, возмущен и разгневан на псевдонауку и ученых-мелиораторов, когда понял, что целому краю, его природе нанесен непоправимый вред, не получилось того эффекта, на который рассчиты­вали. А изувеченной оказалась не только природа, но и уклад жизни полешуков. Их традиционная культура, их мораль.

Другим разочарованием и скорбью был крах его романтической идеи сплош­ного и быстрого переустройства села в масштабах всей республики. Из 33 тысяч населенных пунктов Беларуси более 30 тысяч были объявлены неперспективны­ми, а примерно 2500—2700 должны были превратиться в агрогородки с прилич­ными условиями существования.

Через 10 лет такой неперспективной жизни тысячи деревень опустели и зияют сегодня черными дырами гнилых оконных проемов. Исправить, восстано­вить, отстроить все это уже никто не сможет, ибо уже некому».

Что касается мелиорации, то она нередко проводилась некомпетентно, не учитывала требований охраны окружающей среды, что вело к обострению эко­логических проблем.

Между прочим, сам Машеров горько переживал, что в засуху в Полесье нет воды, что «теоретики и практики» загубили целый край.

Многие ученые и архитекторы, которые сегодня критикуют деятельность Машерова, забыли, как они сами носились с навязчивыми идеями, обставляли с помпой свои лжепроекты, толпились у кабинета Машерова и других секретарей ЦК КПБ. Машеров прежде всего был руководителем, привыкшим полагаться на мнение специалистов. И как человек увлеченный, романтик в душе, иногда слиш­ком доверял этим ученым и архитекторам и нередко поддавался заманчивости той или иной идеи.

Бывший помощник первого секретаря ЦК КПБ П. М. Машерова, известный белорусский журналист Владимир Величко отмечает:

«Новую жизнь Машеров связывал с научно-техническим прогрессом и уни­версальными нравственными ценностями. Правда, в тогдашнем обществе, где господствовала полная догм сусловская идеология, всякие «местечковые» иници­ативы не приветствовались. «Отступников» по головке не гладили. Петр Миро­нович не шел открыто в пику, а осторожно и осмотрительно вел свою линию. В республике, с одной стороны, всячески поощрялось применение высоких тех­нологий, с другой, путем создания широчайшей сети народных университетов нравственного воспитания и образования у населения формировалась высокая этика деловых, бытовых и межличностных отношений.