Пятипалая тварь - [2]

Шрифт
Интервал

Дядя с племянником виделись редко. Визиты Юстаса ограничивались неделей летом или осенью, но эти дни тащились так же медленно, как инвалидная коляска, на которой старик передвигался в солнечные дни вдоль берега моря. Двое мужчин были по-своему привязаны друг к другу, но их близость, несомненно, была бы гораздо крепче, если бы они придерживались одинаковых религиозных воззрений. Адриан хранил верность старомодным евангелическим догматам своей молодости, в то время как его племянник подумывал о переходе в буддизм. Оба они отличались характерной для всех Борлсоверов замкнутостью, а также тем, что их недруги называли ханжеством. Но если Адриан помалкивал о том, что не сумел сделать, то Юстасу, похоже, не хотелось приподнимать занавес над чем-то гораздо большим, чем просто полупустая комната.

* * *

За два года до смерти Адриан, сам того не зная, овладел необычным искусством автоматического письма. Юстас открыл это совершенно случайно. Как-то Адриан, сидя в постели, читал книгу, водя по знакам Брайля указательным пальцем, И вдруг его сидевший у окна племянник заметил, что карандаш в правой руке дяди медленно движется по соседней странице. Юстас встал и сел рядом с постелью. Правая рука продолжала двигаться, и он отчетливо увидел, как на странице возникают буквы и целые слова.

«Адриан Борлсовер, — писала рука, — Юстас Борлсовер, Джордж Борлсовер, Фрэнсис Борлсовер, Сигизмунд Борлсовер, Адриан Борлсовер, Юстас Борлсовер, Сэвилль Борлсовер. Б. для Борлсовера. Честность — лучшая политика. Прекрасная Белинда Борлсовер».

«Какая любопытная бессмыслица!» — сказал себе Юстас.

«Король Георг Третий вступил на трон в тысяча семьсот шестидесятом году, — продолжала выводить рука. — Толпа — это множество, сочетание индивидуальностей… Адриан Борлсовер, Юстас Борлсовер».

— Мне кажется, — произнес между тем дядя, закрывая книгу, — что под вечер тебе лучше проводить больше времени на солнце. Сходил бы ты прогуляться.

— Наверно, я так и сделаю, — ответил Юстас, забирая книгу. — Далеко уходить не буду, и когда вернусь, почитаю тебе статьи из «Природы», о которых мы говорили.

Выйдя на променад, он дошел до первого же пункта отдыха и, устроившись в защищенном от ветра уголке, не спеша изучил книгу. Почти каждая страница была испещрена беспорядочным множеством бессмысленных карандашных пометок: рядами прописных букв, короткими словами, длинными словами, законченными фразами, выписками из текста. По сути, это походило на конспект, причем после более тщательного исследования Юстас пришел к выводу, что почерк в начале книги, и без того достаточно разборчивый, к концу становился все увереннее и красивее.

Он расстался с дядей в конце октября, пообещав, что вернется в начале декабря. Для него было ясно, что способность к автоматическому письму у старика быстро развивается, так что впервые он с нетерпением ожидал новой встречи как совмещения долга и любопытства.

Однако когда он вернулся, то сначала был разочарован. Ему показалось, что дядя сильно постарел. Он перестал сам читать, предпочитая, чтобы ему читали другие, и даже письма в большинстве случаев теперь диктовал. И только за день до отъезда Юстас получил возможность увидеть, как проявляется у Адриана Борлсовера недавно обретенная им способность.

Старик, обложенный в постели подушками, задремал. Обе руки у него лежали на одеяле, причем левая крепко сжимала правую. Юстас взял чистую тетрадь и подсунул поближе к пальцам правой руки карандаш. Пальцы тут же схватили его, но сразу же уронили, освобождаясь от мешающей двигаться хватки левой руки.

«Наверно, чтобы ничто не мешало, надо удерживать другую руку», — подумал Юстас, возвращая карандаш в пальцы. И рука тут же стала писать.

«Нелепые Борлсоверы, без нужды неестественные, необыкновенно эксцентричные, преступно любопытные».

— Кто вы? — тихим голосом спросил Юстас.

«Не твое дело», — вывела рука Адриана.

— Это мой дядя пишет?

«Это пророческая душа, овладевшая телом дяди».

— Это кто-то, кого я знаю?

«Глупый Юстас, очень скоро ты меня увидишь».

— Когда я вас увижу?

«Когда старый бедняга Адриан умрет».

— Где я вас увижу?

«Там, где не ждешь».

Вместо того чтобы произнести следующий вопрос, Борлсовер написал его:

«Когда?»

Пальцы выпустили карандаш и перечеркнули бумагу три или четыре раза. Потом они снова взяли карандаш и написали:

«Без десяти четыре. Убери тетрадь, Юстас. Адриан не должен знать, чем мы с тобой занимались. Он не знает, как этим пользоваться, и я не хочу его, беднягу, тревожить. Au revoir!»

Адриан Борлсовер вздрогнул и проснулся.

— Опять я задремал, — произнес он. — И видел странный сон: осажденные города, заброшенные поселения. Там и ты что-то делал, Юстас, только не могу вспомнить что. Кстати, Юстас, должен тебя предостеречь. Остерегайся ходить по незнакомым тропам. Не дружи с кем попало. Твой бедный дед…

Приступ кашля помешал Адриану договорить, но Юстас заметил, что его рука продолжает писать. Он ухитрился незаметно убрать тетрадку.

— Пойду зажгу свет, — сказал он, — и позвоню, чтобы подавали чай.

Укрывшись за пологом кровати, он прочел последние написанные фразы: «Слишком поздно, Адриан. Мы уже стали друзьями. Не так ли, Юстас Борлсовер?»


Еще от автора Уильям Ф. Харви
Через болота

Чтобы позвать доктора к больной девочке, гувернантке нужно перейти ночью через болота, где, говорят, обитают привидения. Но ей нашелся провожатый…


Августовская жара

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.