Пятицарствие Авесты - [14]

Утром пришёл Андрей и сообщил, что всё сделано, как просил отец, и рассказал, что в последние дни зилоты пользуются всё большей поддержкой, во всяком случае, очень сильно растёт число сторонников восстания, особенно среди молодёжи, где удалось наладить контакт с начальником храмовой стражи Элеазаром, сыном Анании. При упоминании Элеазара, отец коего был первосвященником в настоящее время, Марк насторожился, вопросительно взглянув на Андрея, заметившего его взгляд и пожавшего плечами, а затем ответившего, что контакт налаживался хотя и с его участием, но не по его инициативе, поскольку он давно знает Элеазара и считает, что хотя тот искренний противник римского господства, но слишком амбициозен, поэтому попытается заполучить всю возможную и невозможную власть. К тому же он так же дерзок и мстителен, как и его отец, хотя в данной ситуации Андрей не отвергал бы возможности привлечения его к восстанию, поскольку польза будет очевидная уже только потому, что внесёт раскол в партию противников отпадения.

Марк молчал, думая о том, что Анны, Воэтусы, Кантеры, Камифы — эти несколько семейств, пользовавшиеся привилегиями при назначении первосвященников, всегда были самыми преданными слугами любого правителя, будь то Ирод или римский прокуратор; все они принадлежали к той властной верхушке государства, которая грабила народ самым безжалостным образом. Члены всех первосвященнических семей, родственники и приближённые царей и правителей, начиная с Ирода Старшего, составляли партию саддукеев, которым революция была не нужна; больше того, они боялись её, ибо в случае её победы они могли потерять всё, так как могли потерять власть, а римским господством власть им была обеспечена, даже большая, чем во времена независимости; кроме того, проникновение в их жизнь римской роскоши и разнузданности нравов было делом неотвратимым. Давно уже по Иерусалиму распевали песенки, проклинавшие притеснителей:

Чума на дом Воэта!

Чума на них за их палки!

Чума на дом Анны!

Чума на них за их заговоры!

Чума на дом Кантеры!

Чума на них за их каламы!

Чума на семью Измаила, сына Фабии!

Чума на них за их кулаки!

Они первосвященники, сыновья их казнохранители,

Их зятья пристава, а их холопы бьют нас палками.

Марк понимал также, что члены другой партии, партии фарисеев, более многочисленной и более патриотичной, в большинстве своём всё же будут придерживаться взглядов умереннее, чем зилоты, по тем же причинам. За время своего господства Рим — эта новоявленная «блудница» — развратил своих подданных, бывших ревностных поборников Яхве, и только зилоты были до конца последовательны в своей борьбе против империи, заявив однажды, что «никто на Земле не имеет права считать себя господином для другого человека!»

Так формулировал для себя основной принцип движения Марк, хотя в официальной формуле он звучал несколько иначе:

«Никто не смеет признавать над собой господина, кроме Бога!»

Для верующего иудея был приемлем только этот лозунг, но Марк не принял иудейскую веру, несмотря на не раз предъявляемые ему требования сделать это; строго говоря, он вообще не верил ни в какого бога, то есть, как говорили греки, был атеистом, и примкнул к движению зилотов, поскольку их цели, не касавшиеся религии, были ему близки да его предки традиционно вели борьбу с империей, пройдя весь путь становления этого принципа до того времени, когда Иуда Гавлонит внёс его в политическую жизнь иудеев, и ещё позднее. Они участвовали в создании движения зилотов, и он, Марк, с сыновьями будет продолжать их дело, а партия противников революции сильна и своими приверженцами, и властью, которую они имеют; между тем народ не организован и тёмен, к тому же традиционно привык повиноваться саддукеям и почитать фарисеев. Необходимо привлечь бедноту на свою сторону, что не просто сделать, когда отсутствует признанный вождь нации. Матгафии Асмонаю было проще начать войну против Антиоха Епифана, потому что его поддерживали все слои населения, тогда как римляне оказались более понятливыми: не притесняя и даже поощряя чем-либо национальную правящую верхушку, прилагали поэтому минимум усилий, чтобы удержать иудеев в повиновении. Вождём мог бы стать Менахем, сын Гавлонита, но он не столь известен в народе, как его братья Яков и Симон, казнённые прокуратором Александром.

Марк сидел, закрыв глаза, погружённый в свои нерадостные мысли, когда прикосновение сына вернуло его к действительности.

— Отец! — сказал он, решив, что тот заснул. — Пора идти на совет.

— Да, да, конечно! — ответил Марк, вставая.

Совет собрался почти в полном составе. Среди его членов были даже фарисеи, что никогда не разглашалось, как и то, что совет существует, а также — кто его члены. «Что ж тут такого? — сам себе говорил Марк. — Ведь одним из основателей движения был и фарисей Садцок». Сообщение его о взятии Мосады внезапным нападением вызвало одобрительную реакцию собрания, и он передал опасения Менахема по поводу возможных карательных мер прокуратора Флора или наместника Сирии — Цестия, а также пожелание о скорейшей мобилизации сторонников кананитов. Совет согласился с опасениями Менахема, признав, что многое для активизации восстания уже делается, хотя заметно оживились и его противники. Когда было заявлено, что состоялась вербовка начальника храмовой стражи, тут же прозвучало предложение об отмене принятия жертв от не иудеев, с чем Марк категорически не согласился, считая, что эта акция не принесёт ничего хорошего, а наоборот, возбудит недовольство по отношению к иудеям людей других национальностей. Протест Марка был отклонён, но из-за опасения осложнения обстановки в городе, от сикариев потребовали, чтобы они на время прекратили свои акции, на что Марк ответил, что не уполномочен решать такие вопросы, обещав сообщить это требование совету сикариев. Было решено подготовить к отправке в провинцию своих представителей для организации сопротивления и вооруженных отрядов, создание которых в городе и их вооружение возложили на несколько человек, среди коих были Элеазар сын Симона, племянник Марка, и Андрей; Марк же должен держать связь между Мосадой и советом. Решив с Александром порученное ему дело, сикарий намеревался спокойно ждать развития событий.