Пятьдесят первый дракон - [29]

Вернувшись в пещеру, он присел к костру и принялся за еду. Мясо уже остыло, но он все равно был доволен. Сегодня они в первый раз пришли к нему за помощью! Они учатся, начинают понимать… Он рвал зубами жесткое мясо, давился тростником, но улыбался… Сегодня великий день.

Было время, когда он надеялся, что эти люди будут благодарны ему за заботу, что они будут звать его Целителем… И вот много лет спустя он без меры счастлив лишь оттого, что по крайней мере один из них пришел к нему со своей бедой. Хотя Гант уже достаточно хорошо знал их, чтобы надеяться на что-то большее. Эти люди даже понятия не имеют, что такое врачебная помощь, и когда-нибудь его просто убьют, пока он будет делать операцию.

Он вздохнул, подобрал дубинку и вышел из пещеры. Примерно в миле от него жил другой больной с большой рваной раной на левой ноге. Несколько дней назад Гант старательно вычистил рану, промыл, переложил мхом и туго забинтовал полосками кожи. Пришло время проверить больного. Озираясь и прислушиваясь к шорохам леса, он пошел напрямик через заросли. Охотник сидел у своей пещеры и обтесывал каменный обломок. Увидев Ганта, он кивнул и дружелюбно оскалился. Гант показал зубы в ответ, склонился над раной и обнаружил, что охотник снял повязку, убрал мох и растер рану птичьим пометом. Он наклонился ниже и тут же почувствовал запах гниения. Вверху, сразу под коленом, кожа почернела, размокла и опухла. Гангрена… Гант оглянулся на остальных жителей пещеры. Попытался объяснить, что он от них хочет, но никто не обращал на него внимания. Раненый охотник был так же крепок, как и все остальные, движения его все еще сохраняли прежнюю четкость и быстроту, и проводить ампутацию в одиночку не было никакой возможности. Гант снова попробовал объяснить, что охотник умрет, если ему не помогут, но его не слушали. Он покачал головой, повернуся и пошел прочь.

Заглядывая в каждую пещеру вдоль тропы, он нашел в одной из них женщину с распухшей челюстью. Она выла от боли и почти сразу позволила ему осмотреть полость рта. Гнилой зуб он обнаружил тут же. Присев рядом с ней на корточки, Гант жестами объяснил женщине, что надо удалить зуб и что сначала будет больно, но потом будет хорошо. Женщина, казалось, поняла его. Гант нашел сучок, зачистил конец и подобрал камень потяжелее. Потом усадил женщину так, чтобы ее голова лежала у него на коленях, и, зная, что у него будет лишь одна попытка, тщательно направил сучок в десну, стараясь наверняка зацепить корень. С силой ударив камнем по сучку, он почувствовал, как больной зуб поддался, и увидел, что из распухшей десны брызнула кровь. Женщина закричала, вскочила на ноги, рванулась к Ганту. Он увернулся и отпрыгнул в сторону, но тут кто-то ударил его сзади, и он упал, прижатый к земле двумя здоровыми охотниками. Злобно рыча, один из них подобрал сучок и камень. Не раздумывая долго, они выбили Ганту передний зуб и вытолкали его из пещеры. Он скатился по склону, но быстро поднялся и кинулся обратно. Один из охотников взмахнул дубиной. Гант увернулся и ударил его по голове попавшим под руку камнем. Второй охотник бросился бежать. Сорвав пригоршню мягкого мха со стены пещеры, Гант подошел к женщине. Остановившись перед ней, он положил клок мха на свой разбитый зуб и наклонился, показывая, что кровь уже не течет. Женщина схватила оставшийся мох из его протянутой руки и запихала в рот на место выбитого зуба, потом кивнула ему, потрогала за руку и стерла кровь с подбородка. Не оглядываясь на лежащего без сознания охотника, Гант вышел из пещеры.

Когда-нибудь они точно убьют его… Разбитая челюсть отзывалась болью на каждый шаг, и он направился вдоль скал домой. На сегодня хватит…

Из пещер доносился обычный шум человеческой суеты, но в одной из них кричали особенно громко. Проходя мимо, Гант подумал, что там, должно быть, делят большую добычу, и лишний кусок свежего мяса ему не помешает, но заходить не хотелось: боль и усталость были невыносимы. Крики стали громче. Он передумал и вернулся.

На полу пещеры лежал маленький мальчишка примерно такого же возраста, как Дан. При каждом вздохе он выгибался дугой, и мускулы его болезненно напрягались. Лицо у мальчишки было совсем белое. Гант протолкался сквозь толпу, опустился рядом с ним на колени и заставил открыть рот. Горло и язык у мальчишки распухли настолько сильно, что почти закрыли проход для воздуха. Гант бегло обследовал его, но не нашел ни травм, ни признаков какого-либо заболевания. Очевидно, мальчишка ел или жевал что-то, что вызвало столь острую аллергическую реакцию. Гант перевел взгляд на горло — опухоль заметно увеличилась. Необходимо было срочно проводить трахеотомию. Он бросился к костру, подобрал два камня и резким ударом один об другой разбил их на осколки. Затем выбрал короткий острый обломок и склонился над мальчишкой. Коснувшись острием гортани, он крепко сжал осколок пальцами так, чтобы торчало только полдюйма импровизированного лезвия, а затем надавил и сделал надрез. За спиной он услышал шум борьбы и краем глаза заметил, что несколько человек пытаются удержать женщину с каменным топором в руках. Очевидно, мать… Он подождал, пока ее вытолкают из пещеры, затем вернулся к операции. Осторожно повернув осколок, он раскрыл надрез в горле и положил мальчишку на бок, чтобы кровь не стекала в открывшееся отверстие. Результат проявился сразу же. Мальчишка перестал барахтаться, и в наступившей тишине ясно послышался звук ровного глубокого дыхания. Даже собравшимся вокруг пещерным людям стало понятно, что ему значительно лучше. Они подошли ближе, молча разглядывая больного, и Гант заметил на их лицах проблески интереса. Но мать мальчишки не вернулась.