Пятая колонна. Рассказы - [6]
Петра. Нет, сеньорита.
Дороти. Твоей матери полегчало, Петра?
Петра. Нет, сеньорита.
Дороти. Ты сегодня завтракала, Петра?
Петра. Нет, сеньорита.
Дороти. Возьми себе чашку и выпей кофе со мной. Только поживее.
Петра. Я потом, после вас попью, сеньорита. Очень сильно вчера бомбили?
Дороти. Ой, это было прелестно.
Петра. Сеньорита, вы говорите такие ужасные вещи.
Дороти. Ну правда же, Петра, прелестно.
Петра. На Прогрессо, в моем квартале, на одном этаже шестерых убило. Сегодня утром их выносили; да еще все стекла повылетали на улице. Так и будем зимой без стекол.
Дороти. А у нас тут никогошеньки не убило.
Петра. Можно уже подавать завтрак сеньору?
Дороти. А сеньора здесь больше нет.
Петра. Он уехал на фронт?
Дороти. Ах, нет. Он и не бывает на фронте, только пишет о нем. С нами теперь другой сеньор.
Петра (печально). Кто, сеньорита?
Дороти (радостно). Мистер Филип.
Петра. О, сеньорита! Как ужасно! (Выходит в слезах.)
Дороти (окликает ее). Петра, эй, Петра!
Петра (покорно). Да, сеньорита?
Дороти (радостно). Посмотри там, проснулся ли мистер Филип.
Петра. Да, сеньорита. (Идет через коридор к двери мистера Филипа и стучится.)
Филип. Войдите.
Петра. Сеньора велела спросить: вы уже проснулись?
Филип. Нет.
Петра (у двери номера Дороти). Сеньор говорит, что еще не встал.
Дороти. Скажи ему, пожалуйста, Петра, чтобы шел со мной завтракать.
Петра (у двери номера Филипа). Сеньорита зовет вас завтракать; правда, там очень мало еды.
Филип. Передай сеньорите, что я никогда не завтракаю.
Петра (у двери номера Дороти). Он говорит, что никогда не завтракает. Но я-то знаю: завтракает, причем за троих.
Дороти. С ним так тяжело, Петра! Скажи, пожалуйста, чтобы перестал глупить и шел сюда.
Петра (у двери номера Филипа). Она велела прийти.
Филип. Слово-то какое, надо же. Слово-то какое. (Надевает халат и тапочки.) Маловаты. Наверное, это Престона. А халат – ничего. Надо будет спросить: может, он мне продаст? (Складывает газеты в стопку, открывает дверь, выходит из своего номера, подходит к номеру Дороти и, постучавшись, толкает дверь от себя.)
Дороти. А, вот и ты. Проходи.
Филип. Мы не слишком нарушаем приличия?
Дороти. Филипп, дорогой, ты такой глупышка. Где ты был?
Филип. В каком-то совершенно чужом номере.
Дороти. А как ты туда попал?
Филип. Не имею понятия.
Дороти. Ну, ты хоть что-нибудь помнишь?
Филип. Смутно. Кажется, я кого-то выставил за дверь.
Дороти. Не кого-то, а Престона.
Филип. Правда?
Дороти. Еще какая.
Филип. Нужно его вернуть. Так нельзя, это уже хамство.
Дороти. Ой, нет, Филипп. Не надо. Ушел – и нет его.
Филип. «И нет его»? Ужасно звучит.
Дороти (решительно). Да, ушел – и дело с концом.
Филип. Еще не легче. Прямо морози́на по коже.
Дороти. Дорогой, что значит «морозина»?
Филип. Как мурашки, только еще хуже. Знаешь, как бывает, когда видятся всякие ужасы: то есть, то нет, то как будто за углом поджидают.
Дороти. Но с тобой же так не было?
Филип. Все со мной было. Хуже всего – шеренга морских пехотинцев. Эти, помню, всегда неожиданно в комнате появлялись.
Дороти. Присядь, Филип.
Филип с опаской присаживается на кровать.
Обещай мне кое-что, хорошо? Скажи, что прекратишь пьянствовать и прожигать жизнь без цели, не имея достойного дела. Скажи, что перестанешь изображать из себя мадридского гуляку.
Филип. Мадридского?
Дороти. Да. Пора завязывать с «Чикоте». И с «Майами». И с «Посольствами», с «Министерио», с квартирой Вернона Роджерса и с этой жуткой Анитой. «Посольства», по-моему? – самое отвратительное. Филип, ты ведь больше не будешь, правда?
Филип. А что, есть другие способы проводить время?
Дороти. Сколько угодно! Ты мог бы заняться чем-то серьезным, приличным. Чем-нибудь, где нужна отвага, но хорошим и тихим. Знаешь, что будет, если ты не перестанешь слоняться из бара в бар, якшаясь с кем попало? Тебя пристрелят. В «Чикоте» на днях одного пристрелили. Ужас!
Филип. Мы его знали?
Дороти. Нет. Просто какой-то бедолага ходил с брызгалкой в руках и пшикал на всех. Беззлобно, в шутку. А кто-то вспылил и выстрелил. Прямо у меня на глазах; неприятно! Выстрел прогремел неожиданно, и вот этот парень лежит на спине, лицо серое-серое, а ведь только что веселился. Нас продержали там битых два часа; полицейские обнюхали каждый пистолет; напитков больше не продавали. Его даже не прикрыли, а нас заставили предъявлять документы человеку за столом, возле которого и лежал убитый; неприятно! Носки все в грязи, ботинки – сношенные до дыр на подошвах, а нижней рубашки на нем вообще не было.
Филип. Не повезло. Знала бы ты, какое пойло там теперь подают – чистый яд. Так и ум растерять недолго.
Дороти. Филип, тебе-то зачем быть таким? Тебе-то зачем шататься в местах, где в любой момент могут выстрелить? Ты мог бы заняться чем-нибудь политическим или военным, но только приличным.
Филип. Не искушай меня. Не разжигай амбиции. (Помолчав.) Не надо этих радужных картинок.
Дороти. А твоя гадкая проделка с плевательницей? Ты просто взбесил их, так все говорят.
Филип. Кого взбесил?
Дороти. Не знаю. Неважно, кого. Никого не надо бесить.
Филип. Да уж, пожалуй. А может, и нарываться необязательно; я и так получу свое не сегодня-завтра.
После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место.
Повесть Э.Хемингуэя "Старик и море", за которую автор получил в 1954 году Нобелевскую премию, уже давно стала современной классикой. История рыбака Сантьяго — это история нелегкого пути человека на земле, каждый день ведущего борьбу за жизнь и вместе с тем стремящегося сосуществовать в гармонии и согласии с миром, осознающего себя не одиночкой, как было в предыдущих произведениях писателя, а частицей огромного и прекрасного мира.
«Райский сад» (англ. The Garden of Eden) — второй посмертно выпущенный роман Эрнеста Хемингуэя, опубликованный в 1986 году. Начав в 1946 году, Хемингуэй работал над рукописью в течение следующих 15 лет. За это время он также написал «Старик и море», «Опасное лето», «Праздник, который всегда с тобой» и «Острова в океане».
Творчество Эрнеста Хемингуэя (1899–1961) входит в золотой фонд мировой литературы. Человек огромного таланта, величайшей силы воли, доброты и гуманизма, он оставил глубочайший след в истории культуры.Во второй том Собрания сочинений включены романы «Прощай, оружие!», «Иметь и не иметь», книга рассказов «Зеленые холмы Африки» и рассказы разных лет.Ernest Hemingway. Green Hills of Africa. 1935.Перевод с английского Наталии Волжиной и Виктора Хинкиса.Эрнест Хемингуэй. Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Издательства «Терра-Книжный клуб».
"В наше время" - сборник рассказов Эрнеста Хемингуэя. Каждая глава включает краткий эпизод, который, в некотором роде, относится к следующему рассказу. Сборник был опубликован в 1925 году и ознаменовал американский дебют Хемингуэя.
«По ком звонит колокол» — один из лучших романов Хемингуэя. Полная трагизма история молодого американца, приехавшего в Испанию, охваченную гражданской войной.Блистательная и печальная книга о войне и любви, истинном мужестве и самопожертвовании, нравственном долге и непреходящей ценности человеческой жизни.
Конни Палмен (р. 1955 г.) — известная нидерландская писательница, лауреат премии «Лучший европейский роман». Она принадлежит к поколению молодых авторов, дебют которых принес им литературную известность в последние годы. В центре ее повести «Наследие» (1999) — сложные взаимоотношения смертельно больной писательницы и молодого человека, ее секретаря и духовного наследника, которому предстоит написать задуманную ею при жизни книгу. На русском языке издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
«Миф о Сизифе» — философское эссе, в котором автор представляет бессмысленный и бесконечный труд Сизифа как метафору современного общества. Зачем мы работаем каждый день? Кому это нужно? Ежедневный поход на службу — такая же по существу абсурдная работа, как и постоянная попытка поднять камень на гору, с которой он все равно скатится вниз.
«Волшебная гора» – туберкулезный санаторий в Швейцарских Альпах. Его обитатели вынуждены находиться здесь годами, общаясь с внешним миром лишь редкими письмами и телеграммами. Здесь время течет незаметно, жизнь и смерть утрачивают смысл, а мельчайшие нюансы человеческих отношений, напротив, приобретают болезненную остроту и значимость. Любовь, веселье, дружба, вражда, ревность для обитателей санатория словно отмечены тенью небытия… Эта история имеет множество возможных прочтений – мощнейшее философское исследование жизненных основ, тонкий психологический анализ разных типов человеческого характера, отношений, погружение в историю культуры, религии и в историю вообще – Манн изобразил общество в канун Первой мировой войны.
Книга-явление. Книга-головоломка. Книга-лабиринт. Роман, который заставляет читателя погрузиться в почти мистический мир Барселоны и перемещает его в совершенно иную систему координат. Читателю предстоит вместе с главным героем встретить зловещих незнакомцев, понять и полюбить прекрасных и загадочных женщин, бродить по мрачным лабиринтам прошлого, и главное – раскрыть тайну книги, которая непостижимым образом изменяет жизнь тех, кто к ней прикасается.
Два полных авторских сборника – «Приключения Шерлока Холмса» и «Возвращение Шерлока Холмса». Здесь будут жених, опасающийся мести бывшей возлюбленной, и невеста, брошенная в день венчания; загадочные апельсиновые зернышки и тайный код пляшущих человечков, смертоносный китобойный гарпун и рождественский гусь с сюрпризом… Но главное – главное, что здесь будет, – это удивительная атмосфера старой доброй Англии со всеми ее красками, запахами и звуками. И даже если вы знаете наизусть все истории о знаменитом дуэте, вы все равно не сможете отказать себе в удовольствии в который раз открыть книгу, а вместе с ней – и знакомую дверь на Бейкер-стрит, 221-b.