Пять столетий тайной войны - [52]

Или взять подписи Шекспира. Детальный графологический анализ показывает, что все они на разных документах имеют характерные общие черты и, следовательно, принадлежат одному и тому же лицу. А различное написание фамилий вовсе не было какой-то редкостью в елизаветинской Англии. Фамилии многих исторических деятелей и писателей той поры дошли до нас в десятках транскрипций. Отпадают также доказательства «неграмотности», которые вообще нелепы в отношении актера придворной труппы, обязанного быстро разучивать порученные ему роли. В 1930 г. было напечатано письмо драматурга Френсиса Бомонта Бену Джонсону 1615 г., в котором подчеркивается, что, мол, Шекспир достиг крупных успехов, не имея образования (schollershippe). Это никак не может относиться к аристократам, окончившим Кембриджский или Оксфордский университеты. Сам Джонсон, называя в своем известном отзыве Шекспира «нежным лебедем Эвона» (т.е. из Стратфор-да-на-Эвоне), пишет, что тот знал «плохо латынь и еще хуже греческий язык». (Антистратфордианцы считают и эти слова Джонсона результатом «заговора», имеющего целью скрыть подлинного автора.)

За последние десятилетия собраны новые доказательства авторства Шекспира из Стратфорда. Так, например, было документально установлено, что пьесы Шекспира принадлежали королевской труппе. В 1619 г., когда два лондонских издателя хотели опубликовать некоторые из этих пьес, королевские актеры вмешались и добились распоряжения лорда-камергера, чтобы никакие пьесы, составлявшие собственность труппы, не печатались без ее согласия. Уже известный нам Хотсон установил связи актера Шекспира с литературными кругами того времени. Выяснилось, что первую поэму Шекспира «Венера и Адонис» напечатал Ричард Филд, уроженец Стратфорда. Студенты в Кембридже ставили любительские спектакли «Путешествие на Парнас» (1598 г.) и «Возвращение с Парнаса» (1602 г.). В одном из них говорится об актере Шекспире, в другом — о поэте и драматурге Шекспире, причем в обоих случаях явно имеется в виду одно и то же лицо.

Шекспиру писали его друзья и родные — одним этим опровергается вымысел о его «неграмотности». «Занятие ростовщичеством», которое так усердно вменялось в вину актеру Шекспиру антистратфордианцами, тоже не подтверждается фактами. В одном случае это обвинение связано с закупкой Шекспиром зерна на случай неурожая. Но такое большее, чем полагалось по закону, количество зерна было обнаружено у всех зажиточных жителей Стратфорда, у многих из них в погребах хранились значительно более крупные запасы, чем у Шекспира. Еще имеется мелкий иск о неуплате денег за солод. Сколько благородного негодования он вызывал у антистратфордианцев! Оказывается, иск был предъявлен в те месяцы 1604 г., когда Шекспир находился в Лондоне, выступая свидетелем в одном судебном процессе. Проверили книгу городского совета Стратфорда, там фамилия Шекспира встречается 166 раз, при этом в 14 различных вариантах (между прочим, по-разному писали современники также фамилию Оксфорда и других «претендентов»). Наконец, еще одна любопытная деталь. В 1602 г. против членов геральдической коллегии выдвигались обвинения в необоснованной выдаче разрешения на право иметь гербовые щиты. В ходе дебатов был составлен документ, сохранившийся в архивах. В нем указывается, что один из участников спора, Ральф Брук, привел пример с гербом «Шекспира-драматурга», воспроизведя при этом гербовый щит Шекспира из Стратфорда.

Посвящение своей поэмы «Венера и Адонис» одному из знатных дворян мог написать актер Шекспир, а не такие вельможи, как Оксфорд или Дерби. Надо напомнить также, что в сонетах автор дважды говорит, что его имя Билл (сокращенное от Вильям).

Наконец, малоубедительны доводы, которыми антистратфордианцы обосновывают для Бэкона или других претендентов необходимость сохранять свое инкогнито, скрываясь под маской Шекспира.

Почему, например, Оксфорд не признал пьесы «Шекспира» за свои? Потому что многие из них были лишь «слегка прикрытыми и едкими комментариями к текущим событиям». Между тем власти в правление Елизаветы I и Якова I явно не видели в пьесах Шекспира ничего противозаконного. Цензура их одобряла, лишь иногда требуя изъятия отдельных мест.

Антистратфордианцы дружно доказывают, будто это произошло потому, что правительство не считало Шекспира действительным автором пьес, особенно «Ричарда II». (Эту драму использовали в пропагандистских целях участники «заговора Эссекса».) Но в таком случае либо властям был известен подлинный автор и сохранение в тайне его фамилии становилось бы еще более бессмысленным, либо правительство знало лишь, что Шекспир не является автором, и тогда должно было бы, конечно, заинтересоваться, кто же написал пьесу. Но обычно рьяные расследователи Роберта Сесила так не поступили. Не попытались вытянуть — если надо, пыткой — у актера Шекспира, с которым не было причин церемониться, имя настоящего автора. Почему7 Ответ может быть только один: всезнающая тайная полиция Елизаветы не имела ни малейших оснований сомневаться в авторстве Шекспира из Стратфорда, она провела расследование по свежим следам и заранее отвергла теории антистратфордианцев (между прочим, Френсис Бэкон был одним из обвинителей Эссекса на суде!).