Пять притч - [2]
— Почему ты в неглиже? — спросил завхоз. — Хочешь меня соблазнить, а потом обвинить в изнасиловании?.. Сразу предупреждаю, что денег нет, и ничего нет.
— Ха-ха, — усмехнулась Совесть. — Я бесстыжая, хотя и не конченная. Можешь посмотреть на других, — Она щёлкнула пальцами. И:
Мужчину со всех возможных сторон обступили картины чужих ментальных связей. Сифак увидел бабку Варьку и её абсолютно голую совесть в виде обрюзгшей старухи, где всё тело представляло собой сплошной целлюлит. Вместо титек — сало с огромными сосками, а вместо задницы — искусанная временем пельменина.
— Тьфубля, — школьного завхоза чуть не вытошнило.
Совесть маршрутчика представляла собой раскованную девку, в фирменных трениках, делающую гимнастику. Совесть мыши-попутчицы мыла посуду; совесть жирдяя, такая же жирная, валялась на диване рядом с хозяином, — закутанная в шубу; совесть мента, сидела голой в ванной и занималась мастурбацией;
— А совесть директора? — спросил Сифак, щурясь по сторонам.
— Добывает гранит! — девушка повела вокруг прелестной ручкой и картинки поблекли, исчезли.
Совестью мы обычно называем то, чего не понимаем. Да и нужно ли сие понимание.
— Для чего весь цирк? — спросил Сергеич невозмутимо.
— Не цирк, — ясно ответила девушка. — Случайно, типа сбой души. Забей.
— Шутя, — легко согласился мужчина. Правда, не очень уверенно.
Совесть встала и шагнула к порогу. Размыслила вслух: — Пойду ужин приготовлю. Хочешь?
— Ты знаешь, я… так думаю, что смогу обойтись без тебя, — невпопад заметил Сифак Сергеич. — Например… я могу выпить бутылку водки, потом задушить тебя нахрен и выкинуть в помойку. А вот ты так не можешь, представляешь?!
Сифак с гадкой усмешкой взглянул на Совесть. Та глянула пристально в ответ и развязала пояс сорочки, развела полы в стороны, обнажив живот и грудь.
— Ничё так бельишко, — не сдержался мужчина, покатывая нечто в кармане.
— Раздеваешь меня, специально, — констатировала Совесть. — Знаешь, лицемерие опутало вас, всех вас, драной паутиной. Вы — люди, уже задрали сами себя, но не можете остановиться, и поэтому продолжаете.
Она нервно запахнула халат и растаяла. Испарилась. Как спецэффект.
— Не могла свинтить без пафоса, — проворчал хозяин. И добавил через паузу. — Надеюсь, без ужина всё же не оставит.
— …авит… ит… — нервничая, отозвалось квартирное эхо.
* * *
— Доброе утро! — любезно улыбнулась бабка Варька, админша домового чата и соседка школьного завхоза по этажу.
Мужчина приветственно кивнул и поспешил далее, мимо лавочки с бабкой. Вдруг встал, задумчиво прочесал левую грудь и обернулся.
— Счастливого пути! — помахала ему Варька вслед.
Через некоторое время Сергеич уже находился в маршрутке. Из динамиков по салону разносился бодрый голос водителя:
— Уважаемые пассажиры! Благодарю Вас за своевременную оплату проезда! Конечная остановка через десять минут, а следующая остановка «Школа» через полторы минуты, по графику…
— Здравствуйте!
— Ура!
— Семён Сергеевич!
— Привет-привет, мил человек!
— Ого, классный у нас завхоз!
— Суперски!
— Семён Сергеевич, ты моя гордость! — в конце школьного коридора завхоз столкнулся с директором. — Пришёл приказ из районо о твоём награждении!.. Щас всё расскажу, заодно конвертик с баблом выдам… Пошли на по-чайку, — руководитель подмигнул, увлекая работника в сторону своего персонального кабинета.
* * *
— Со мной однозначно лучше! — усмехалась Совесть, с комфортом лёжа в сердце дорогого мужчины. — Не так ли, Сифак Сергеич?
№2 — «Притча о ревности» (июнь)
* * *
Ревность — то понятие, которое стоит между любовью и ненавистью. И не может принадлежать ни одной из Сторон в чистом виде, более того, ревность — сие вовсе не понятие, а довесок. Емкий, но. Тем не менее.
Тем не менее, без ревности не жизнеспособны как любовь, так и ненависть. Точнее, жить-то они способны, однако без эмоций сие не жизнь. И не смерть. Не пойми что, как-то так. Слишком много частицы «не» потому что.
* * *
— Упокой, Господи, раба твояго Алексея, — бодро пел батюшка, стоя в изголовье открытого гроба.
Кладбище. Июньский полдень. Покойник Лёха с инфарктом. И два десятка провожающих тело. Разумеется, проводы в могилу, а дальше как повезёт…
— Простите, — рядом с одиноко стоящей женщиной затоптался мужчина. Приблизительно её возраста, лет тридцати. — Вы знали Лёху?
— Да, — ответила она, не удостоив мужчину и взглядом. Неприлично смотреть на мужчин на кладбище, таков был первый порыв.
— Я — Виталий, и я родственник Лёхи, — голос однозначно приятный, вежливый.
Когда мужчина подходит к женщине, то цель у него одна — познакомиться. Кладбище — лишь условность, без всякого (так сказать) шовинизма к покойнику. Хотя до сегодняшнего полдня с Ольгой в городе для мёртвых — не знакомились.
— Я Вас вижу первый раз, — не отставал голос. Со всем возможным тактичным шёпотом. — Ээээ…
Повод взглянуть на подошедшего всё-таки проявился. Виталий глаза не отвёл, более того — улыбнулся.
— Оля, — слегка улыбнулась дамочка в ответ. — Я коллега Алексея, пришла от имени коллектива почтить… наша группа программистов разбросана по стране и миру, и я единственная, кто жила с ним в одном городе.
