Пять Осколков - [12]

– Спасибо, Феликс, – сказал Саймон и спрятал мышонка в карман чёрной формы, игнорируя его бормотание.

На противоположном краю атриума, за зелёной травой и высокими деревьями, скрывалась дверь в кабинет Альфы. Саймон бывал внутри всего несколько раз, но воспоминания остались лишь неприятные. Изначально кабинет принадлежал Селесте Торн, но потом Малкольм изгнал её и отобрал титул Альфы. Теперь офис принадлежал ему, но Саймон видел дядю только в кабинете над ямой.

Вытащив Феликса из кармана, он поставил его на пол.

– Пискни, если кто-нибудь придёт, – сказал он и открыл дверь. Петли скрипнули; Саймон дёрнулся, но обратного пути нет.

Кабинет был самым обычным, с большим столом из красного дерева и холодным, пустым камином. На стенах висели портреты, и хотя в темноте детали различить не получалось, Саймон прекрасно знал, кто на них изображён. На одном была сама Селеста, на двух других – сыновья, которых она потеряла: Дэррил и Люк, отец Саймона, которого она усыновила и вырастила, как своего собственного. Отчасти Саймону хотелось включить свет и посмотреть на отца. Он не видел портрет уже два месяца и боялся, что забыл, как он выглядит. Но времени до конца обеда оставалось немного, и сейчас нужно было сосредоточиться на Уинтер.

Он потянул за край портрета Селесты. Рамка щёлкнула и отошла от стены, открывая проход в ещё один тоннель. Саймон забрался внутрь; этим лазом он ещё не пользовался, в отличие от Уинтер, но она говорила, что он ведёт куда-то в зоопарк. Саймон просто надеялся, что так оно и было.

Несмотря на то, что Малкольм – и Ариана – сегодня утром едва не застали его, он прикрыл глаза и вновь велел телу превратиться в мышь. В темноте тоннеля не было видно, но он чувствовал, как пространство вокруг увеличивается, пока сам он не стал размером с Феликса. Заморгав, он дёрнул хвостом, убедился, что твёрдо стоит на ногах, а потом бросился бежать в сторону улицы.

Спустя несколько минут он добрался до выхода, закрытого листвой и явно давно не используемого. Ничего удивительного тут не было – доступ к портрету имели лишь те, кто жил в корпусе Альфы, но стае тоннели были не нужны: они и так могли свободно выходить в зоопарк. Приняв обличье человека, Саймон раздвинул листву, выполз на холодную землю и сощурился от неожиданно ударившего в глаза солнца.

Уинтер не соврала. Тоннель вывел его на самый край зоопарка, к черепашьему пруду. Облегчённо вздохнув, Саймон поднялся и отряхнул грязь с колен. Маленькая девочка лет четырёх, стоящая неподалёку, уставилась на него огромными глазами. Саймон прижал палец к губам и прошмыгнул мимо неё.

Людей в зоопарке было немного – типичная картина для середины ноябрьских будней, – Саймон обыскал все тропинки и постройки, но так и не нашёл Уинтер. Поникнув, он остановился у киоска, торгующего игрушками. Может, она всё-таки не пошла на улицу? Но тогда куда? Неужели, сбежала? Он оглянулся на силуэты домов, среди которых виднелась Небесная башня, стоящая в паре кварталов от парка. Если взлететь, то он успел бы добраться до неё и вернуться до конца обеда.

Саймон уже собирался поискать какой-нибудь угол, чтобы превратиться, но тут краем глаза заметил знакомую статую. На первый взгляд в каменном волке не было ничего особенного, и большинство посетителей проходили мимо, даже не удостоив его своим вниманием. Но Саймон знал, что волк стоит на могиле его дяди. Саймон подошёл к могиле дяди. Он не мог уйти, не навестив его, раз уж был рядом.

– Привет, – шепнул он, потирая морду волка и скользя пальцами по шраму, бегущему по его правой щеке. – Прости, что давно не заходил. Малкольм держит своё обещание, и мне всё сложнее сбегать…

Он замолчал. У основания статуи, наполовину скрытая камнями, лежала какая-то пёстрая бумажка, которую легко было принять за мусор. Присев, Саймон отодвинул камень, и из потаённого углубления высунулась картонка.

Нет, не так.

Открытка.

Сердце забилось в горле; Саймон поднял с земли живописную фотографию пустыни Аризоны и перевернул. На обратной стороне знакомым маминым почерком были выписаны пять простых слов:

Вот бы ты был здесь.

4 Райские птицы

Держа открытку в дрожащих руках, Саймон перечитал её снова, а затем ещё раз и ещё, пытаясь убедиться, что это не шутка. Его мама была у Ориона. Она не могла вернуться в Нью-Йорк, чтобы оставить послание.

На его плечо опустилась воробьиха и громко чирикнула.

– Саймон Торн нашёл тайник! – провозгласила она, гордо распушив пёрышки.

– С открыткой? – спросил он, показывая ей послание. – Это ты её оставила?

– Это от птицы из пустыни, – сказала она, легонько поклёвывая его ухо. – Еда?

Надежда волной разлилась по телу; пошарив по карманам, он отдал воробьихе сухарик, который собирался дать Феликсу, и она улетела, а Саймон, пошатываясь, пошёл к центру зоопарка. В голове носились тысячи мыслей.

Значит, мама была в Аризоне. Именно туда Орион отвёз её в поисках обломков Хищника. Он вновь поглядел на открытку, скользя пальцами по аккуратно выведенным словам. На фотографии присутствовала змея – видимо, они искали осколок, принадлежащий Рептилиям. Вряд ли нашлись бы другие Царства, решившие спрятать оружие в пустыне.