Пять недель на воздушном шаре. Путешествие трех англичан по Африке - [26]

— Совсем это неважно. Бежим же, бежим! — торопил охотник.

— Ах, мистер Кеннеди! — закричал, громко хохоча, Джо. — Представьте себе, держится-то он хвостом! Собственным хвостом! Ведь это обезьяна! Подумайте! Это только обезьяны!

— Во всяком случае, это лучше, чем люди, — отозвался Кеннеди, бросаясь в гущу орущей и вопящей ватаги.

Это были павианы, опасная и свирепая порода обезьян с отвратительными собачьими мордами. Несколько ружейных выстрелов быстро разогнали эту кривляющуюся орду, и она разбежалась, оставив на земле немало убитых.

Миг — и Кеннеди взбирается по шелковой лестнице в корзину, а Джо на сикоморе отцепляет якорь. Еще миг — шар опускается, и Джо уже сидит в корзине с Фергюссоном и его другом.

Несколько минут спустя «Виктория» поднялась в воздух, и умеренный ветер понес ее к востоку…

— Вот так нападение! — проговорил Джо.

— Сначала, Самуэль, мы думали, что тебя осаждают негры, — прибавил Кеннеди.

— К счастью, это были только обезьяны, — ответил Фергюссон.

— Издали разница не велика.

— Да и вблизи не так уж велика.

— Как бы то ни было, это нападение обезьян могло иметь самые серьезные последствия. Если бы от их усердного дерганья якорь отцепился, неизвестно, куда мог занести меня ветер.

— Помните, что я вам говорил, мистер Кеннеди?

— Ты был прав, Джо, но в это время ты как раз готовил свои бифштексы, и они возбудили у меня такой аппетит.

— Еще бы, — заметил доктор, — ведь мясо антилопы превосходно.

— Вы, сэр, сможете сейчас же в этом убедиться: стол уже накрыт.

— Клянусь, у этой дичи совсем неплохой запах, приправленный дымком! — провозгласил охотник.

— Я до конца своих дней с удовольствием питался бы мясом антилопы, запивая его для пищеварения стаканом грога, — с полным ртом проговорил Джо. И он сейчас же принялся приготовлять грог.

— Пока все идет довольно хорошо, — заявил он.

— Даже очень хорошо, — поправил его Кеннеди.

— Ну, скажите по правде, мистер Кеннеди, разве вы жалеете, что отправились с нами?

— Хотел бы я видеть, кто посмел бы меня удержать! — с решительным видом ответил охотник.

Было четыре часа дня. «Виктория» попала в более быстрое воздушное течение. Местность незаметно повышалась, и скоро барометр уже показывал высоту в тысячу пятьсот футов над уровнем моря. Доктору нужно было для поддержания шара на этой высоте довольно сильно расширять объем газа, и горелка все время работала без перерыва.

Около семи часов «Виктория» уже парила над бассейном Каньенье. Доктор сейчас же узнал этот прекрасно возделанный край с его поселениями, тонущими среди баобабов и тыквенников. Здесь же находилась столица одного из султанов страны Угого, может быть менее дикой, чем другие страны Африки: здесь торговля членами собственной семьи — более редкое явление; все же скотина и люди живут вместе в круглых хижинах, напоминающих стоги сена.

После Каньенье почва опять стала каменистой и бесплодной, но спустя какой-нибудь час, неподалеку от Мабунгуру, показалась плодоносная ложбина, где растительность снова развернулась во всей своей красе. К вечеру ветер стал спадать, и воздух, казалось, погрузился в сон.

Тщетно искал доктор воздушных течений. Наконец, убедившись, что в природе царит полнейшее спокойствие, он решил заночевать в воздухе и для большей безопасности поднялся на высоту около тысячи футов. Здесь «Виктория» повисла неподвижно. Среди полнейшей тишины настала чудесная звездная ночь…

Дик и Джо мирно улеглись на свои постели и заснули крепким сном, в то время как доктор нес вахту. В полночь его сменил шотландец.

— Смотри же, в случае чего разбуди меня, — наказал ему Фергюссон. — Главное, не спускай глаз с барометра — это ведь наш компас.

Ночь была холодная. Разница между дневной и ночной температурой доходила до 27ш.

С наступлением темноты начался ночной концерт зверей; голод и жажда гнали их из берлог. Слышалось сопрано лягушек, которому вторило завывание шакалов; внушительные басы львов дополняли этот живой оркестр.

Утром, принимая вахту от Джо, доктор Фергюссон посмотрел на компас и увидел, что направление ветра изменилось. За последние два часа «Викторию» отнесло приблизительно миль на тридцать к северо-востоку. Сейчас она неслась над каменистой страной Мабунгуру, усеянной как бы отполированными глыбами сиенита и закругленными утесами. Земля здесь вся ощетинилась конусообразными скалами, походившими на гробницы друидов. Множество скелетов буйволов и слонов белело там и сям. Деревьев было мало, за исключением восточной стороны, где поселения едва проглядывали среди дремучих лесов.

Около семи часов утра показалась большая, до двух миль в окружности, скала, напоминавшая огромную черепаху.

— Мы на верном пути, — объявил Фергюссон. — Вон Жигуэла-Мкоа. Мы сделаем там остановку на несколько минут. Я хочу возобновить запас воды для горелки. Попробуем где-нибудь зацепиться.

— Что-то здесь мало деревьев, — заметил охотник.

— Все-таки попробуем. Джо, брось-ка якоря, — приказал доктор.

Понемногу теряя подъемную силу, шар снизился. Якоря болтались; лапа одного из них застряла в расщелине скалы, и «Виктория» остановилась.

Ошибочно было бы думать, что доктор во время остановки мог совсем тушить свою горелку. Условия равновесия шара были высчитаны по уровню моря; местность же все время поднималась, и, находясь на высоте от шестисот до семисот футов, шар стремился бы опуститься ниже; следовательно, надо было постоянно поддерживать его, несколько подогревая газ. Только в том случае, если бы доктор, при полном отсутствии ветра, давал корзине стоять на земле, шар, освобожденный от значительной части своей нагрузки, мог бы держаться в воздухе без помощи горелки.