Пять камней силы - [10]

Так, потребность удовлетворили, теперь пора проведать наших больных. Я открыла дверь и выглянула в коридор. Никого видно не было, только снизу раздавались голоса. Помимо рокочущего баса Мирона, грудного бархатистого голоса его жены, слышался еще один мужской и… Голос Катарины!

Я мячиком проскакала по лестнице, побежала на голоса и свет. Все еще не веря услышанному, ворвалась в комнату и замерла от радости. В гостях у отца Сонора и вправду находилась леди ду Милау.

– Катарина!!!

Женщина развернулась, увидела меня и всплеснула руками.

– Грушенька!!! Дорогая, вы живы!!! Какая радость!!!

А потом подбежала ко мне и сжала в объятьях.

– Я никогда не верила, что вы малум, Грушенька! Знала, что произошедшее – чудовищная ошибка.

– Спасибо за веру, – всхлипнула я, чувствуя, как глаза заволакивало слезами. – Спасибо!

– Ну же, милая, не плачьте, – погладила она меня по спине. – Все будет хорошо.

Я быстро-быстро закивала, одновременно стирая влагу со щек, потом отстранилась и спросила:

– Как они?

Леди ду Милау тут же помрачнела. Развернулась, словно ища поддержки, на кого-то посмотрела. Я проследила за ее взглядом и увидела еще двоих гостей четы Гром: герцога и герцогиню Дэр ду Милош. Отец Лиопольдины был сгорблен и сер лицом, мать выглядела уставшей и заплаканной.

– Плохо, Агриппина, – вздохнул Дэр ду Милош. – Силой я с Владыкой поделился, подпитал, да только мало этого. Спасибо госпоже Гром, она замедлила ухудшение.

– А Альдамир?

– Жив, – коротко ответил герцог.

– Боль я у него убрала, – вступила в разговор госпожа Мирена. – Да только заживить раны не смогла. Слишком долго он без помощи провел, да и заклинания уж больно сильные использовались. Как только выжил, непонятно.

– И что же делать? – прошептала я. – Кто сможет ему помочь?

– Вы, Агриппина, – серьезно проговорила мама Сонора. – Вот только помощь эта вам может дорого обойтись.

Глава четвертая

Я невольно сглотнула.

– Что вы имеете в виду, госпожа Мирена?

– То и имею, Агриппина, что без вашей помощи мне раны Альдамиру не затянуть. Заклинания, словно кислота, выедают и кожу, и мышцы. Моя сила не находит, за что зацепиться.

– Спаси, Предопределение! – вырвалось само собой. – Но что я могу?!

Тихий шепот Катарины, будто эхо, слово в слово.

– Вам нужно выжечь собственным огнем разрушительное действие заклинаний, но перед этим отдать ему жизненную силу, дабы он сумел пережить лечение. Своей-то у него с кивинкин нос.

Я непонимающе глядела на мать Сонора.

– Жизненную силу отдавать легко, – вздохнула Мирена. – Тяжело контролировать отдачу.

Она замолчала, будто бы собираясь с мыслями, а потом подошла ближе, взяла меня за руку и заглянула в глаза.

– Сила-то жизненная, Грушенька, как вода, а воду не удержать в ладонях. Не успеешь вовремя остановиться, отдашь всю себя. Вмиг постареешь и умрешь. Да и муж твой недолго после тебя продержится.

Я смотрела на нее и видела в черной радужке свое отражение.

Страшно. Предопределение, как же страшно!!! Страшно и холодно.

– Ты слышишь, Груша?

– Слышу, – ответила, нет с силой исторгнула изо рта звуки.

– Ты готова?

Странный вопрос. А что остается, без помощи Альдамир умрет, а без него и мне не жить. Замкнутый круг.

– Ты готова? – повторила Мирена.

Я кивнула.

Рядом медленно оседала на пол Катарина, но ее обморок прошел мимо меня.

– Хорошо, – госпожа Гром не улыбнулась, хоть я и ощущала ее удовлетворение. – Скорее начнем, быстрее закончим.

За Миреной брела на негнущихся ногах. Следом за нами никто не пошел. И слава Предопределению.

– Пей, девочка, – едва я переступила порог, госпожа Гром подала чарочку с темно-коричневой жидкостью. – Не волнуйся, это только травы, они помогут настроиться. Да и сущностью твою приглушат, чтобы не мешала.

Виверна внутри возмущенно взревела, но делать было нечего. Пришлось выпить. Впрочем, обволакивающей горечи напитка я почти не заметила, но сразу же ощутила легкое головокружение, которое с каждым вздохом становилось сильнее.

– Теперь раздевайся и укладывайся рядом с мужем, Груша.

Пуговицу на джинсах расстегнула раза с третьего, пальцы не слушались. Футболку помогла снять Мирена. Меня так развезло, будто после гномьей наливки. Она же подвела ближе к кровати.

– Белье тоже, Груша. Тело к телу, кожа к коже. Никак иначе. Не волнуйся, никто не войдет.

А я больше и не волновалась, хотя почти ничего не видела, не слышала, плохо соображала. Голос Мирены был якорем, не дававший уйти.

– Ты видишь Альдамира?

Видела, только его и видела. А еще болотную зелень, которая словно дымка вилась над ранами. Безумно хотелось отогнать ее, избавить мужа от страданий.

– Укладывайся, Груша. Да, правильно. Обнимай крепче, ему не больно, он спит.

Какой близнец холодный! Я поежилась, прикоснувшись животом к его боку. Нужно согреть, поделиться с ним своим теплом. Отдать ему силу.

– Все верно, милая, отдавай, не жалей. Я рядом, прослежу. Ты только слушай мой голос. Я буду петь тебе, девочка, слушай внимательно. Как только песня закончится, тебе нужно остановиться. Слышишь?

Слышала. Да только ответить не могла, боялась прервать течение жизненной силы. Волны энергии выходили из меня горячие, будто из печи, оглаживали Альдамира и впитывались в тело. И чем больше, тем жарче разгоралась его собственная искра.