Пять историй болезни - [130]
Прогулка по чужому городу была сверхдетерминирована. Она напомнила об одном из дневных событий. На праздничные дни в гости приехал подросток-кузен, которому она должна была тогда показать Вену. Конечно, этот дневной повод был абсолютно незначительным. Но кузен напомнил ей о коротком первом пребывании в Дрездене. Тогда в качестве иностранки она бродила везде, естественно, не упустила случая посетить знаменитую галерею. Другой кузен, который был с ними и хорошо знал Дрезден, хотел быть экскурсоводом по галерее, но она отказала ему и пошла одна, останавливаясь перед картинами, которые ей понравились. Возле «Сикстинской Мадонны» она в тихо грезящем восхищении провела целых два часа. На вопрос, что ей так сильно понравилось в этой картине, она не могла сказать ничего ясного. Наконец, она выговорила: «Мадонна».
Конечно же, эти ассоциации действительно принадлежат к материалу, образующему сновидение. Они включают и такие части, которые мы в неизменном виде находим в содержании сновидения (она отказала ему и пошла одна – два часа). Я уже заметил, что «картины» являются узловым пунктом в ткани мыслей этого сновидения (картины в альбоме – картины в Дрездене). И тему мадонны, девственной матери, я хотел бы исследовать более основательно. Но я, прежде всего, вижу, что в этой первой части сновидения она идентифицируется с молодым мужчиной. Он блуждает на чужбине, он стремится достичь определенной цели, но вынужден пока откладывать свое решение, он нуждается в терпении, он должен ждать. Если при этом она думала о том инженере, то, конечно же, этой целью должно быть обладание женщиной, ее собственной персоной. Но вместо этого этой целью был вокзал, который мы, конечно же, можем заменить на коробку (соответственно, вопрос в сновидении – на действительно сделанный вопрос). Коробка и женщина – это совпадает уже больше.
Она спрашивает, наверное, сотню раз… Это приводит к другому, менее безразличному поводу сновидения. Вчера после званого вечера отец попросил ее принести коньяк. Он не может заснуть, если не выпьет коньяка. Она попросила ключ от шкафа в столовой у матери, но та была увлечена каким-то разговором и ничего ей не ответила, пока она не выкрикнула в нетерпении: «Я уже сто раз у тебя спросила, где ключ». В действительности, естественно, она повторила этот вопрос только около пяти раз[126].
Где ключ? является для меня как бы мужским противовесом к вопросу: где та коробка? (см. первый сон.) Итак, это вопросы о гениталиях.
На том же самом собрании родственников кто-то произнес тост за папу и выразил надежду, что он еще долго будет в лучшем здравии и т. д. При этом все измученное тело отца так своеобразно вздрогнуло, что она поняла, какие мысли он подавлял. Бедный больной мужчина! Кто мог знать, как долго еще ему предназначено судьбой жить.
Тем самым мы пришли к содержанию письма в сновидении. Отец умер, она самовластно удалилась от дома. При разговоре о письме в сновидении я тотчас напомнил ей о прощальном письме, которое она написала родителям или по меньшей мере им предназначала. Это письмо предназначалось для того, чтобы привести отца в ужас, чтобы он отказался от госпожи К., или по меньшей мере для того, чтобы отомстить ему, если он не пойдет на это. Здесь мы находимся у темы ее смерти и смерти ее отца (позднее – кладбище в сновидении). Ошибемся ли мы, если посчитаем, что ситуация, которая образует фасад сновидения, соответствует фантазии о мести отцу? Сострадающие мысли за день до этого хорошо бы согласовались с этим. Но фантазия гласит: «Она уходит из дома на чужбину, а отец должен умереть из-за такого горя, разбив свое сердце от тоски по ней». Тогда она была бы отмщена. Конечно же, она очень хорошо понимала, чего не хватает отцу, который не может сейчас заснуть без коньяка[127].
Мы хотим отметить мстительность как новый элемент для последующего синтеза мыслей сновидения.
Но содержание письма должно допускать в другие мотивы. Откуда произошло добавление: если ты хочешь?
Здесь ей пришло в голову, что за словом «хочешь» стоял вопросительный знак, и тут она узнала, откуда эти слова. Это была как бы цитата из письма госпожи К., содержавшего приглашение в Л. (на озеро). В этом письме вопросом: если ты хочешь поехать? Вопросительный знак совершенно поражающим образом стоял в середине конструкции предложения.
Здесь мы, следовательно, вновь оказались у сцены на озере и при загадках, связанных с нею. Я попросил пациентку рассказать мне еще раз подробно эту сцену. Вначале она привела не слишком-то много нового. Господин К. намеревался сказать что-то очень серьезное. Но она не позволила ему высказаться до конца. Как только она поняла, о чем идет речь, она ударила его по лицу и поспешила прочь. Я хотел знать, какие слова он использовал. Она помнила только его мотивы: «Вы же знаете, что я ничего не испытываю от моей жены»
