Пять историй болезни - [120]
«Тогда я решила не оставаться без папы у К. На следующее утро я жутко боялась, что господин К. может захватить меня во время туалета врасплох, и потому я всегда одевалась очень быстро. Папа, конечно же, жил в отеле, а госпожа К. уходила всегда очень рано, чтобы совершить с отцом экскурсию. Но господин К. с тех пор больше меня не беспокоил».
Я понимаю, что во второй половине второго дня вы приняли решение не подвергаться таким преследованиям, а затем во время второй, третьей и четвертой ночи после сцены в лесу у вас нашлось время, чтобы повторить себе это намерение во сне. То, что в ближайшее – третье утро – у вас не будет ключа, чтобы закрыться при одевании, вы, конечно же, знали уже во время второго послеобеденного времени, то есть до вашего сновидения, и могли запланировать для себя насколько только возможно быстрое завершение туалета. Но ваше сновидение повторялось каждую ночь, так как оно как раз соответствовало одному из намерений. Любое намерение сохраняется до тех пор, пока оно не осуществляется. Одновременно вы сказали: у меня не было покоя, я не могла спокойно спать, пока я не оказалась вне этого дома. В сновидении же вы говорите наоборот: как только я оказываюсь во дворе, я просыпаюсь.
На этом месте я прерываю сообщение анализа, чтобы сравнить эту частичку толкования сновидения с моими общими высказываниями о механизме образования сновидения. Я уже показал в моей книге («Толкование сновидений»), что любое сновидение является как бы изображением уже реализованного желания. Само же изображение должно что-то скрывать, если желание вытеснено и принадлежит бессознательному. Не беря во внимание детские сновидения, только бессознательное желание или же желание, простирающееся вплоть до бессознательного, имеет возможность сформировать сновидение. Я полагаю, что наверняка снискал бы общее одобрение, если бы я удовлетворился лишь утверждением, что у любого сновидения существует смысл, который открывается посредством определенной работы толкования. После осуществленного толкования сновидение можно заместить мыслями, которые в легко опознаваемых местах чутко откликаются на события душевной жизни бодрствования. Тогда я мог бы продолжить и далее, что этот смысл сновидения оказывается столь же разнообразным, как и ход мыслей бодрствования. Один раз это реализованное желание, другой раз – осуществленное опасение, далее, например, продолжающееся во сне размышление, какое-либо намерение (как в сновидении Доры), часть духовного творчества во сне и тому подобное. Конечно же, такое объяснение подкупало бы своей доходчивостью и могло бы опираться на громадное число хорошо истолкованных примеров, как, например, на проанализированный здесь сон.
Но вместо этого я выставил только одно общее утверждение, которое ограничивает смысл сновидения всего одной единственной формой мысли, изображением желаний, и вызвал чрезвычайно распространенную реакцию протеста. Но я должен сказать, что не считаю себя обладающим правом или обязанностью на упрощение какого-либо психологического процесса для большего удобства читателей, если мое исследование выявляет осложнение, преодоление которого в чем-то едином могло было быть найдено только другим способом. Поэтому особой ценностью для меня будет возможность показать, что кажущиеся исключения, подобные приведенному здесь сновидению Доры, которое вначале видится как продолжающееся во сне намерение дня, на самом деле заново подтверждают оспариваемое правило.
Конечно же, нам еще осталось истолковать большую часть сновидения. Я спрашивал дальше: а что же со шкатулкой с драгоценностями, которые мама хотела спасти?
«Мама очень сильно любит украшения и много их получила от папы».
А вы?
«Раньше я тоже очень любила украшения. Но после болезни я больше не выношу ни одного из них. Тогда, четыре года назад (за год до нашего сновидения), была большая ссора между папой и мамой из-за какого-то украшения. Мама хотела носить в ушах каплевидные жемчужины, но папе они не нравились, и вместо этих жемчужин он принес ей браслет. Она была в ярости и сказала ему, что если он уже растратил столь много денег, чтобы подарить то, что она не любит, то ему остается только подарить это другой».
И тогда вы подумали, что охотно бы это приняли?
«Я не знаю[114], вообще не догадываюсь, каким образом мама появилась в сновидении. Она же не была тогда в Л»[115].
Я объясню вам это позднее. Вам не приходит в голову больше ничего другого о шкатулке с драгоценностями? До сих пор вы говорили только об украшениях и совсем ничего о шкатулке.
«Да, некоторое время назад господин К. подарил мне драгоценную шкатулку для украшений».
Итак, этот ответный подарок здесь был как раз к месту. Возможно, вы не знаете, что «шкатулка с драгоценностями» является излюбленным обозначением того, на что вы недавно намекнули по поводу подвешенной сумочки – обозначением женских гениталий.
«Я знала, что вы скажете это»[116].
Это значит: вы знали это. Теперь смысл сновидения становится еще яснее. Вы подумали про себя: этот мужчина подстерегает меня, он хочет проникнуть в мою комнату, моей «шкатулке с драгоценностями» угрожает опасность, и если тут случится беда, то виной этого будет папа. Поэтому в сновидении вы создаете ситуацию, которая выражает нечто совсем противоположное – опасность, от которой вас спасает папа. В этой области сновидений вообще все превращается в свою противоположность. Вскоре вы услышите почему. Конечно, что-то таинственное связано с мамой. Как здесь появилась мама? Она, как вы знаете, была ранее вашей конкуренткой в борьбе за благосклонность папы. В том событии с браслетом вы хотели бы с радостью принять то, что отвергла мать. А теперь позвольте себе заместить «принять» на «давать», «отвергать» на «отказывать». Тогда все это означает, что вы были готовы дать папе то, в чем ему отказала мама, и это имеет что-то общее с украшением
