Пять историй болезни - [111]
Я вспоминаю, что в свое время в клинике Шарко я видел сам и слышал от других, что у лиц с истерическим мутизмом речь начинала замещаться письмом. Они писали более умело, быстрее и лучше, чем другие и чем они сами делали это раньше. То же самое произошло и с Дорой. В первые дни афонии ей «всегда особенно легко удавалось письмо». Это новое свойство для своего проявления требовало появления физиологической замещающей функции, которую и создавала потребность. Но, конечно, за этим трудно было увидеть какой-либо психологический мотив. Обращало на себя внимание то, что приобрести такое свойство было очень легко. Господин К. много писал ей, будучи в отъезде, посылал ей открытки тех мест, где он был. Оказалось, что только они информировали о сроке его возвращения, что всегда изумляло его жену. То, что переписываются с отсутствующим, с которым не могут в данный момент говорить, впрочем, вряд ли менее убедительно, чем то, что при отказе голоса пытаются объясняться письмом. Таким образом, эта афония Доры допускает следующее символическое толкование: когда любимый был далеко, она отказывалась от устной речи, которая теряла всякую ценность, так как она не могла говорить с ним. Вместо этого единственным средством общения становилось письмо, посредством которого можно вступить в отношения с отсутствующим. Так что же, теперь я стану утверждать, что во всех случаях периодически наступающей афонии такой диагноз опирается на существование отсутствующего по временам любимого? Конечно же, это не является моим намерением. Детерминация этого симптома в случае Доры слишком специфична, чтобы можно было думать о частых повторениях именно такой случайной этиологии. Но тогда какую ценность имеет это объяснение афонии в нашем случае? Не одурачили ли мы вообще сами себя из-за скверной шутки? Я так не считаю. Здесь необходимо вспомнить очень часто поднимаемый вопрос, являются ли симптомы истерии следствием психических или же соматических причин, и если признаются первые, то действительно ли все они психически обусловлены. Этот вопрос, и многие другие, на которые вновь и вновь безуспешно пытаются ответить исследователи, не является адекватным. Действительное положение дел вообще не учитывается в качестве альтернативы. Насколько я могу видеть, любой истерический симптом нуждается во вкладе с обеих сторон. Он не может появиться без определенной соматической встречности, которая осуществляется каким-либо нормальным или болезненным процессом в (или на) одном из органов тела. Она появляется не чаще одного раза (а к характеру истерического принадлежит способность повторяться), если она не имеет какого-либо психического значения, если она не имеет смысла. Такой смысл истерический симптом не получает автоматически, он присуждается симптому, одновременно сливаясь с ним, и в каждом случае он может быть другим в зависимости от подавленных мыслей, сражающихся за возможность выразиться. Конечно, целый ряд факторов стремится воздействовать на то, чтобы отношения между бессознательными мыслями и находящимися в их распоряжении в качестве средств проявления соматическими процессами формировались менее произвольно и приблизились к нескольким типичным связям. Важнейшими для терапии являются условия, задаваемые случайным психическим материалом. Симптомы устраняются тем, что исследуется их психическое значение. Если затем устраняется то, что проработано посредством психоанализа, то далее можно сделать всяческие, наверняка соответствующие истине предположения о соматических, как правило конституционально-органических, основах симптомов. И для припадков кашля, и для афонии у Доры мы не будем ограничиваться только их психоаналитическим толкованием, а укажем на находящийся за ними органический фактор, от которого исходила «соматическая встречность» для выражения тоски по временно отсутствующему любимому. В этом случае мы связываем симптом с бессознательным содержанием мыслей. Это еще и импонирует нам, так как этот симптом приготовлен умело и очень искусно. Но мы хорошо знаем, что в любом другом случае, в любом другом примере они могут производить такое же впечатление.
Теперь я хорошо подготовлен к тому, чтобы опровергнуть возражение, что якобы фактически мы добились немногого, если мы, таким образом, благодаря психоанализу должны отныне искать отгадку проблемы истерии не в «особой лабильности нервных молекул» или в возможности гипноидного состояния, а в «соматической встречности».
Относительно такого мнения я хочу сказать, что посредством нашего подхода загадка истерии не только частично сдвигается назад, но и частично уменьшается. Теперь уже речь идет не обо всей загадке, но только о той ее части, в которой проявляется особый характер истерии в отличие от других психоневрозов. Психические процессы во всех психоневрозах остаются во многих местах одними и теми же. Речь же о «соматической встречности» может идти лишь тогда, когда для бессознательных психических процессов налицо существует выход в телесное. Где этого фактора нет в наличии, из существующего состояния выйдет нечто другое, чем какой-либо истерический симптом, но опять же нечто родственное, например фобия или навязчивая идея, короче говоря, психический симптом.
Предлагаемое вниманию читателя издание представляет собой цикл лекций по введению в психоанализ, прочитанных Зигмундом Фрейдом в 1915–1917 и 1930 годах. Тогда выдвинутая Фрейдом идея о влиянии полового инстинкта на психику и развитие человеческого общества произвела эффект разорвавшейся бомбы. Теория о бессознательном, которое влияет на все наши действия и поступки, и о сексуальном влечении как главной движущей силе отдельной личности и общества в целом и по сей день вызывает споры в научной среде, однако невозможно отрицать, что учение Фрейда о психоанализе внесло неоценимый вклад в развитие всей мировой психологии.
На рубеже веков известный австрийский ученый, основатель теории психоанализа З. Фрейд создал ряд фундаментальных работ, в которых стремился объяснить сущность такого психологического феномена, как сновидения. «Толкование сновидений» дает представление о методе и технике психоанализа, предвосхитивших многие положения современной теории сновидений. В книге приведены конкретные примеры анализа сновидений и описаны характерные для них психические процессы. Содержатся основные сведения о психоаналитической трактовке символики сновидений.
Знаменитые работы основоположника психоанализа Зигмунда Фрейда. Самое полное и точное введение в теорию и практику классического психоанализа, сновидений, неврозов и человеческой сексуальности. В этих работах содержится основа созданной Зигмундом Фрейдом концепции: дается описание теоретических принципов и методов психоанализа, способов истолкования данных, получаемых в результате психоаналитического исследования, излагаются общие принципы психоаналитической теории личности.Перевод с немецкого языка выполнен ведущими современными переводчиками Фрейда и выгодно отличается от предыдущих переводов особой выверенностью терминологии, уточненной и приведенной в соответствие с современными нормами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Зигмунд Фрейд и Карл Юнг – два величайших представителя аналитической психологии XX века. Фрейд был основателем этого течения, оказавшего огромное влияние на философию, социологию, антропологию, литературу и искусство двадцатого столетия. Интерес к теории Фрейда не угасает и в наши дни.Карл Юнг был верным учеником Зигмунда Фрейда и считался его «престолонаследником», однако затем между ними произошел конфликт, в результате которого Юнг покинул Фрейда. Причиной конфликта стало различное понимание мотивов поведения человека – Фрейд считал, что в его основе лежат главным образом подавленные сексуальные желания; Юнг отводил сексуальности гораздо меньшую роль.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что заставляет миллионы поклонников сериала с нетерпением ждать новые серии саги, в которой хорошие парни никогда не побеждают, а наградой за честь и подвиг частенько служит смерть? Может быть, мы пытаемся угадать в героях себя? В этой книге эксперты-психологи и по совместительству фанаты «Игры престолов» исследуют мотивации героев, их отношения, психические расстройства и травмы и объясняют, как все это влияет на их поступки и судьбы. Взгляните на знакомых персонажей с новой точки зрения, попробуйте глубже их понять, и любимая история (а возможно, ваша собственная жизнь) заиграет новыми красками.
В этой книге профессиональный психолог МЧС Лариса Пыжьянова, принимавшая участие в ликвидации последствий самых громких чрезвычайных ситуаций последних лет, делится своим неоценимым опытом. На примерах из практики она рассказывает, как работают специалисты на чрезвычайных ситуациях, что происходит с человеком, когда он сталкивается с утратой или смертью, и как можно использовать это знание. Здесь нет готового ответа на вопрос: что сказать человеку, у которого случилось горе? Потому что нет универсальных слов, как нет одинаковых людей.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.