Пять-двадцать пять - [3]
Скучно, может быть?
Коля. Да нет.
Второй. Тяжело?
Коля. Ну не мог я оставаться.
Второй. Наркота?
Коля молчит.
Второй. Что-то личное?
Первый. Итак, дорогие зрители, голосуйте «за» или «против» нашего гостя. После рекламной паузы мы узнаем все дальнейшие подробности жизни нашего героя. Оставайтесь с нами. А мы вернемся после рекламы…
Рекламная отбивка. Первый выходит.
Коля. Куда это он?
Второй. По нужде. Слушай, Коля, ты тут не ломайся. И в партизана на допросе не играй. Потому что мы-то и так про тебя все знаем. И про институт, и про то, как ты полгода не просыхал на лекциях. И еще кое про что… Мы бы могли видеозаписи или аудиозаписи пустить в эфир, у нас же все есть. Но это неинтересно. Нам надо, чтобы ты все сам рассказал, понимаешь…
Коля. Да про что?
Второй. Про Танечку.
Пауза.
Коля. А вот сюда не лезьте. Не ваше дело.
Второй. Наше. Мы ж этот мир создали. Вы же все наши дети, которых мы по своему подобию создали. Так что не ярись. Иначе сковородки ждут тебя. Не простые, а золотые. С крышками. И натуральным растительным маслом. Это я шучу конечно… Но будет фигово. Это точно.
Коля. Да пошел ты…
Второй. К черту? А, ну это завсегда готовый. Это ж я сам.
Возвращается Первый с листком бумаги.
Первый. Ну, Коля, ты просто звезда у нас сегодня, хотя в молчанку зря играешь. (Второму) Ты пообщался с нашим другом?
Второй. В бычку ударился.
Первый. Ну… Придется прибегнуть к нашим архивным записям. Колян, слухай сюда. За тебя – 73 процента, против – 27. Нравишься ты всем. Так что милок, шансов у тебя маловато.
Второй. Да надоел он. Начинаем.
Рекламная отбивка.
Второй. Итак, мы снова с вами, и наш сегодняшний герой поведает нам все свои тайны. Итак, дорогой Николай, почему же Вы все-таки ушли из института?
Коля. Не буду я говорить.
Первый. Итак, дорогие зрители! Нашему герою немного сложно рассказывать о самых драматичных минутах своей жизни. Поэтому, чтобы освежить память и ввести Вас в курс дела, прослушаем запись одного телефонного разговора, записанного нашими экспертами. Итак, 16 декабря позапрошлого года. Наш герой и некая Таня. К слову говоря, его однокурсница.
Звучит фонограмма. Коля съеживается. Закуривает. Старается быть спокойным.
Гудки.
Коля. Алло!
Таня. Алло, здравствуйте, Колю позовите, пожалуйста.
Коля. Это я.
Таня. О, не узнала. Коля, скажи, завтра у нас что?
Коля. Спецы.
Таня. Меня не будет завтра. Ты всем скажи, если чего, я заболела.
Коля. А что с тобой?
Таня. Да так…
Коля. Простыла.
Таня. Да, да. Коля, что ты думаешь о самоубийстве?
Коля. В смысле?
Таня. Ну так.
Коля. Не делай глупостей. Ты что! Это самый глупый и ненатуральный выход. Да, я понимаю, у тебя безответная любовь. Он к тебе никак. Но это не повод. Я только один раз с собой пытался покончить, когда мне показалось, что я все знаю. Я пришел домой ночью, пьяный был, дома спали все. Руку себе разрезал аж до кости, вены страшно было резать – полопаются еще… Красиво так – в чистой теплой воде распускается красная роза. И когда уже голова совсем кружилась, я улетал, я посмотрел на дверь в ванную, которая была закрыта. Подумал: «А как еще? Ведь утром ее надо будет взламывать. Чинить еще потом». Встал, чтобы открыть. Алло, ты меня слышишь? И роза исчезла, а вместо нее на пол кровь закапала. Противная такая, красная. И так противно стало, что понял – нет выхода через смерть. Выхода нет в этом во всем. Вылез из ванны, замотал руку полотенцем, залил водкой – и спать. Странно даже, что во сне не умер. С утра в травму съездил – зашили. Но выхода нет. Смерть не дана нам красивой. Смерть красивой не бывает. Пулю пустишь – половина мозгов на стенке. Повесишься – найдут тебя с синей шеей и полными штанами всяких чудес. Кинешься – будешь плоский как лепешка, лежать на асфальте, а люди вокруг будут пинать куски твоего разлетевшегося черепа. Нет красивой смерти. Красивая смерть только в кино про разведчиков бывает, да в американских фильмах про Въетнам. Не, не вздумай. Ни за что. Это глупость и бессмыслица. Это говорит тебе человек, который пробовал сделать этот шаг. Ты здесь?
Таня. Да. Ты все знаешь. Почему тогда плохо так? Почему так часто это бывает? Жизнь состоит из одних несостыковок. Зачем она нужна тогда?
Коля. Я не знаю. Я знаю, что такие, как ты, должны жить! Обязательно! Есть люди, которые обязаны жить. Вот смотришь на них – и понимаешь, что человек создан для того, чтобы жить. Ты такая.
Таня. Какая? Что будет? Если сейчас жизнь так крутит, что будет дальше? Ничего не будет!
Коля. Я тебе расскажу. Ты закончишь институт. Устроишься на работу, которая тебе самой будет нравиться. Уже тогда у тебя будет человек, которого ты будешь безумно любить, который будет любить тебя. Денег у вас будет много. Утром ты будешь идти на работу. Все мужики будут оборачиваться, потому что ты очень красивая. На работе у тебя будет много поклонников, но ты будешь с ними достаточно холодна, потому что вечером за тобой будет заезжать твой любимый человек. Вы едете домой вместе, вам очень хорошо вдвоем. Ты счастлива. А еще через некоторое время в кроватке будет лежать маленькое чудо – ваш ребенок. Потом еще и еще… И в старости много внуков. И умрете в один день… Нет, Танька, не надо, родная, пожалуйста! Хочешь я приеду сейчас? Только ошибок этих не делай. Я всю твою историю знаю. Часто бывает, что мы любим, а нас нет. Но с этим надо учиться жить. Хочешь, я приеду?
Обоснованная претенциозность и критическое отношение к традиционной драматургической форме Данилы Привалова, давшие повод сравнить первые постановки его пьес с нью-йоркским дебютом Сэма Шепарда – это «наш ответ» Петербурга ново-драматическому истэблишменту в Москве. Пьесы представляют собой почти избыточный набор содержательного шокинга, реализованного точным чередованием приемов Брехта с Куртом Вайлем и Кэрил Черчилл, Гришковца и Тарантино с Оливером Стоуном. Тренировка, оборачивающаяся экспериментом, дозволяет автору – который еще и профессиональный актер и режиссер – не рассматривать текст, как нечто выделенное из спектакля, а считать составляющей его производства.