Пять дней отдыха. Соловьи - [45]

Шрифт
Интервал

«Спокойно!» — по старой привычке сказал себе Замятин. А в конце концов разве это важно: дочь Лена того Коли Шишкина, что был его другом, или это случайное совпадение фамилий. Важно, что это могло быть!

«Вот что тебя задело, старина, — с усмешкой сказал он себе. — Годы летят, и ты забыл, что тебе сорок…»

Но тут же эта мысль показалась ему жалкой и ничтожной. Он не спускал глаз с ворсистого воротника и серой косынки, из-под которой выбились светлые густые волосы.

Замятин не заметил, как проскочил мост и въехали в город. Начинало смеркаться. Дождь перестал, но все вокруг было влажным и тускло поблескивало.

— Куда прикажете? — спросил Морев.

— К гостинице, — сказала Лена.

Когда машина остановилась у подъезда, вспыхнули на столбе фонари. Лена и Замятин вышли на тротуар.

— Не забудьте, что завтра обещали танцевать со мной! — крикнул Морев и захлопнул дверцу. Машина укатила.

Они остались вдвоем у подъезда. Звенели капли, стукаясь о жесть. Воздух был теплым. Лена внимательно посмотрела на Замятина.

— Вы не заболели?

— Нет… Но мне нужно что-нибудь выпить. Не составите компанию?

Лена колебалась.

— Я хотела сегодня писать, — неуверенно сказала она. — Впрочем… Если чашку кофе. Но где?

— Можно даже в нашем буфете.

— Хорошо. Я приду туда.

Они вместе поднялись на лифте. Замятин сбросил пальто в номере прямо на кровать и сразу заспешил в буфет.

За стойкой величественно восседала знакомая буфетчица с многоступенчатым подбородком. Глаза ее впились в книгу. Лицо было испуганным.

За столиком сидели двое мужчин в засаленных пиджаках. Они бдительно доставали из-под стола бутылку с водкой, разливали ее по стаканам, стремительно выпивали и, жуя ломтики селедки, с невинным видом смотрели друг на друга.

— Две чашки кофе, — сказал Замятин. — И двести граммов коньяку.

Буфетчица поколдовала возле кофейного аппарата, нажала ручку. Она отмерила коньяк и налила его в графинчик.

— Две рюмки, пожалуйста.

Буфетчица хитро сощурилась:

— Что, завели знакомую?

— Да.

— Нагляделась я тут, — вздохнула она. — В жизни не пущу своего в командировку.

Он отнес кофе, потом коньяк на угловой столик.

Вошла Лена и села напротив. Замятин приподнял графинчик, намереваясь налить ей коньяку в рюмку, но Лена задержала его руку:

— Мне не хочется… Спасибо.

Замятин знал, что ему не следует пить после операции. Но он не мог сейчас не выпить.

Коньяк был теплый и резкий. Эта любительница детективов ленилась держать его в холодильнике.

Замятину вдруг показалось скверным, что он пригласил Лену в этот пропахший сосисками буфет.

— Послушайте, — сказала она, глянув искоса на Замятина, — мне почему-то все время кажется, что вы хотите мне что-то объяснить.

— Да, — ответил он и решительно отставил рюмку. — Дело в том, что… наверное, я знал вашего отца.

Зря он сказал так резко. Он мог бы придумать что-нибудь и смягчить. Но фраза эта вырвалась сразу, немного неожиданно для него самого.

Лена внимательно, словно пытаясь разглядеть что-то плохо видимое на его лице, посмотрела своими темными открытыми глазами.

— Что вы сказали?

Но Замятин понял — поверила она сразу.

— Мы были друзьями с ним, когда нам было по восемнадцати.

Стало тихо. Слышно было, как звенели за окном, ударяясь о карниз, капли. Двое в засаленных пиджаках жевали селедку.

— Расскажите, — шепотом сказала Лена.

Он опять налил себе коньяку и выпил. Замятин не знал, как рассказать ей все и с чего начать. И вдруг вспомнил.

— Пели соловьи, — сказал он.

— Как? — Лена подалась вперед.

— Они пели на рассвете, — сказал Замятин…

Наверное, сколько бы ты ни прожил на свете и что бы ни случилось с тобой за это время, юность всегда будет казаться близкой, будто только что ее оставил вон за тем поворотом. И какая бы ни была эта юность, она вечно живет рядом со всеми своими мелочами и безудержным звоном в крови.

4

На рассвете пели соловьи. Полюбился им березняк за колючей проволокой. Он был густ, сочен и в ведренное утро просвечивался сильным косым лучом, который вырывался из-за холмов с той стороны, где был залив. Вспыхивали белые стволы, и сразу становился виден на них росяной налет, капли на листьях и на густой траве у покрытых мхами комлей. Вокруг было много тропок и дорог, а березняк стоял таинственно нетронутый, как заповедный зеленый остров. В нем водились гадюки и ежи, росли ягода и щавель, но их никто не собирал, потому что все тропки обрывались у запретной зоны. Только соловьи вели себя беспечно и свободно. Их веселая возня долетала к казармам, и часовые, томящиеся от сонной одури, начинали беспокойно прислушиваться. Притихал разноголосый солдатский храп. Наступала тишина, словно все вокруг останавливалось на мгновение, небо опускалось к самой земле и тут же вздрагивало, отпрянув. Звук трубы рвал тишину.

Трубил у штабного домика паренек с оплывшим лицом и конопатым носом по фамилии Калмыков. Он по-рачьи таращил глаза, самозабвенно перебирая клапаны трубы. А в длинном деревянном бараке вскидывало кверху спящих резкое командное: «По-одъем!»

С двухэтажных пар, еще сонные, соскакивали вниз ребята, натягивали шаровары, наматывали портянки, крутили на голени непослушные обмотки и через две минуты, протопав по проходу, выбегали на небольшую твердо утрамбованную площадку, ежились от утреннего холодка и выстраивались под командой приземистого командира. Щеки у него были отвислые, белесые с сединой волосы стрижены бобриком. Чухонцев, так была фамилия ротного, ждал, когда все подтянутся, и колюче, зорко из-под нависших белых бровей окидывал каждого. Под его взглядом все замирали, старались согнать с себя неотвязный сон. Чухонцев гусиным шагом проходил вдоль строя и с наслаждением, прикрыв красноватые веки, рявкал:


Еще от автора Иосиф Абрамович Герасимов
Скачка

В романе «Скачка» исследуется факт нарушения законности в следственном аппарате правоохранительных органов…


Вне закона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ночные трамваи

В книгу известного советского прозаика Иосифа Герасимова вошли лучшие его произведения, созданные в разные годы жизни. В романе «Скачка» исследуется факт нарушения законности в следственном аппарате правоохранительных органов, в центре внимания романа «Ночные трамваи» — проблема личной ответственности руководителя. В повести «Стук в дверь» писатель возвращает нас в первые послевоенные годы и рассказывает о трагических событиях в жизни молдавской деревни.


Сказки дальних странствий

В книге рассказывается о нашем славном современном флоте — пассажирском и торговом, — о романтике и трудностях работы тех людей, кто служит на советских судах.Повесть знакомит с работой советских судов, с профессиями моряков советского морского флота.


Конные и пешие

Действие нового романа известного писателя происходит в наши дни. Сюжет произведения, его нравственный конфликт связан с психологической перестройкой, необходимость которой диктуется временем. Автор многих произведений И. Герасимов умеет писать о рабочем человеке с большой теплотой, свежо и увлекательно.


На трассе — непогода

В книгу известного советского писателя И. Герасимова «На трассе — непогода» вошли две повести: «На трассе — непогода» и «Побег». В повести, давшей название сборнику, рассказывается о том, как нелетная погода собрала под одной крышей людей разных по возрасту, профессии и общественному положению, и в этих обстоятельствах раскрываются их судьбы и характеры. Повесть «Побег» посвящена годам Великой Отечественной войны.


Рекомендуем почитать
Рассказы.Том 4

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Метательница гарпуна

Это повесть о Чукотке, где современность переплетается с недавним первобытным прошлым далекой окраины нашей страны. Главная героиня повести — дочь оленевода Мария Тэгрынэ — получила широкое образование: закончила педучилище, Высшую комсомольскую школу, сельскохозяйственную академию. Она успешно применяет полученные знания, где бы ни протекала ее деятельность: в райкоме комсомола, на строительной площадке атомной электростанции, на звероферме, в оленеводческом стойбище.Действие повести происходит на Чукотке, в Москве и Ленинграде.


Мариупольская комедия

«… Все, что с ним происходило в эти считанные перед смертью дни и ночи, он называл про себя мариупольской комедией.Она началась с того гниловатого, слякотного вечера, когда, придя в цирк и уже собираясь облачиться в свой великолепный шутовской балахон, он почувствовал неодолимое отвращение ко всему – к мариупольской, похожей на какую-то дурную болезнь, зиме, к дырявому шапито жулика Максимюка, к тусклому мерцанью электрических горящих вполнакала ламп, к собственной своей патриотической репризе на злобу дня, о войне, с идиотским рефреном...Отвратительными показались и тишина в конюшне, и что-то слишком уж чистый, не свойственный цирковому помещению воздух, словно сроду ни зверей тут не водилось никаких, ни собак, ни лошадей, а только одна лишь промозглость в пустых стойлах и клетках, да влажный ветер, нахально гуляющий по всему грязному балагану.И вот, когда запиликал и застучал в барабан жалкий еврейский оркестрик, когда пистолетным выстрелом хлопнул на манеже шамбарьер юного Аполлоноса и началось представление, – он сердито отшвырнул в угол свое парчовое одеянье и малиновую ленту с орденами, медалями и блестящими жетонами (они жалобно зазвенели, падая) и, надев пальто и шляпу, решительно зашагал к выходу.


Сосны, освещенные солнцем

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Из записных книжек 1925-1937 гг.

В основе сатирических новелл виртуозных мастеров слова Ильи Ильфа и Евгения Петрова «1001 день, или Новая Шахерезада» лежат подлинные события 1920-х годов, ужасающие абсурдом общественных отношений, засильем бюрократии, неустроенностью быта.В эту книгу вошли также остроумные и блистательные повести «Светлая личность», «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска», водевили, сценарии, титры к фильму «Праздник Святого Йоргена». Особенный интерес представляют публикуемые в книге «Записные книжки» И.Ильфа и воспоминания о нем Е.Петрова.


Из генерального сочинения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.