— Остановись! — попросил Эрингил. — Я не хочу услышать о том, что это мой отец его вызвал. Боги мне свидетели, я никогда не желал огорчать моего отца и если уж сделал это, то лишь потому, что обстоятельства оказались сильнее моего намерения…
— Оставим сейчас твои намерения, — оборвал Минта. — Будем рассматривать только факты, в полном отрыве от наших побуждений. Велорнис появился чрезвычайно вовремя — с точки зрения твоего отца. И, кстати, не думаю, что твой родитель его вызвал: вряд ли он вообще прежде подозревал о существовании этого мага. Нет, Велорнис сам прознал обо всем. За свои услуги он запросил, говорят, немалые деньги — и получил их.
— Странно, что отец согласился принять услуги от колдуна, — задумчиво проговорил Эрингил. — Насколько я его знал, он не слишком-то доверяет магии. Никогда к ней не обращался. Даже целителей не призывает, если в доме кто-нибудь болеет. Предпочитает обходиться домашними средствами. Неужели моя предполагаемая женитьба заставила его пренебречь собственными принципами?
Минта покачал головой.
— О нет, разумеется, нет. Велорнис убедил его прибегнуть к магии, приведя совершенно неотразимый довод. По словам мага, он сам влюблен в эту девушку, в Ульбану. Дескать, он знал ее с самого ее появления на свет, и с той самой минуты, как она открыла глаза и узрела солнце, он уже не сомневался в том, что она предназначена ему в подруги и спутницы. Велорнис изобразил перед твоим отцом муки безнадежно влюбленного, у которого, дескать, собираются отнять невесту.
Вот тогда-то твой отец и дал согласие. А деньги — что ж, просто небольшая сумма на расходы. Всего-навсего пятьсот золотых. Нечто вроде свадебного подарка…
Эрингил с мукой во взгляде уставился на своего собеседника.
— Итак, я узнаю худшее: на Ульбану претендует колдун, обучавшийся в Стигии! Он похитил ее, перенес вместе с замком неведомо куда, — а я остаюсь здесь, и даже ты отказываешься помочь мне!
— Ну, я не говорил, что совершенно не согласен тебе помогать, — промямлил Минта. — Не напирай на меня! Больно уж ты торопишь события.
— Если я не потороплюсь, Ульбана окажется в полной власти колдуна, и тогда я потеряю ее навсегда.
— Давай еще раз рассмотрим твои чертежи, — предложил мастер. — Пока я тут тебе рассказывал, кое-какие мыслишки закрались в мою голову…
Проект Эрингила представлял собой летучий шар. Шар, пустой внутри, предполагалось сшить из козьих шкур, наполнить его теплым воздухом, так, чтобы он мог поднять корзину с сидящим в ней человеком.
— Я видел, как взлетает платок, если в комнате топится печь, — говорил Минта. — Здесь ты прав: теплая струя поднимает предметы, в то время как холодный воздух напротив опускает их вниз. Но каких размеров должен быть шар, чтобы поднять твою корзину в воздух?
Эрингил покачал головой.
— Помоги мне разобраться. Я и сам не знаю, как рассчитать все точно, а времени нет — нужно спешить.
Минта вздохнул:
— Мне всегда было трудно возражать людям, наделенным хорошим воображением.
Они провели остаток дня в расчетах, а затем Эрингил истратил все имевшиеся у него деньги на покупку выделанных козьих шкур, и Минта принялся за дело…
Глава третья
Землетрясение в Хезере
Воздушный шар не спеша летел над землей, подгоняемый ветром. Зрелище, открывавшееся Эрингилу из корзины, подвешенной к летучему шару, захватывало, и юноша не мог оторвать взора от проплывающих внизу рек и маленьких селений. Люди выглядели отсюда совсем крошечными, домики качались игрушечными, но самыми симпатичными представлялись домашние животные, коровы и лошади: в детстве у Эрин-гила было много подобных игрушек из дерева — их вырезал и делал из глины все тот же Минта.
«Удивительно, — думал Эрингил, — какую большую роль мастер Минта играет в моей жизни! Когда я был мальчишкой, он делал мне игрушки, а теперь сшил для меня настоящий летучий шар, чтобы я мог спасти мою возлюбленную от колдуна…»
Молодой человек старался не думать о том, что покинул отцовский дом, вероятно, навеки: отец не простит ему выходки с побегом на воздушном шаре. Не говоря уж о намерении жениться и изменить имя. Но менее всего отец склонен прощать другим людям вмешательство в его планы — а Эрингилу с помощью мастера Минты удалось разрушить наиболее сложный и наименее уязвимый из всех отцовских планов.
Не было бы неприятностей у мастера Минты…
Однако, насколько знал Эрингил, мастер и сам умел постоять за себя. Да и не станет гордый аристократ унижаться местью какому-то ремесленнику.
Некоторые из находящихся внизу людей замечали шар и показывали на него пальцем, иные сбивались в толпы и размахивали снизу руками, некоторые воображали, будто со стороны летуна им грозит какая-то опасность, закрывали головы руками и стремительно убегали прочь.
Неожиданно глазам Эрингила открылась странная картина: человек сорок мчались по равнине. Они бежали, пешие, с оружием в руках и что-то кричали.
Могло показаться, будто они бегут в атаку на врага, но в том-то и дело, что никакого врага не было и в помине, сколько Эрингил ни вглядывался, равнина перед ними была пуста — ни одного отряда, бегущего навстречу первому.
