Путники - [16]

Он помолчал, задумавшись. Потом продолжил:

– Тебе проще было перед войной, ты был патриотом страны с самого начала революционного движения и этим миновал репрессии, унижения властей, и дети не страдали от органов. Хотя тоже было, наверное, не просто из-за братьев, которые воевали против вас. А моя семья всегда жила под страхом, что не сегодня, то завтра отправят в Сибирь на лесоповал, это в лучшем случае или просто расстреляют, как врага народа. Моим детям не доверяли и требовали отказаться от меня. Слава Богу, что этого не произошло, хотя я писал им, что я не обижусь, если это случится. И вот война определила им место в строю со всеми бывшими и сочувствующими патриотам и прочими другими. Егор стал у меня лётчиком, а Алёша командиром взвода разведчиков. Из благодарностей, которые получил недавно, мне стало понятно, что служат Родине достойно. Вот вкратце то, что хотел сказать. Яков Григорьевич, будем трудиться вместе, если позволишь, чтобы победить общего врага.

Яков почувствовал искренность этого человека, он пожал ему руку и предложил возглавить бригаду сборщиков. А на прощание спросил:

– Когда и как получил весточки от сыновей с фронта?

– Принесли вчера, но были отправлены сыновьями письма давно, наверное, где-то лежали во время оккупации.

– От моего сына ничего нет с самого начала войны, – сказал с грустью Яков. – Моя Катенька умирает и нам хотелось бы прочитать от сына письмо и увидеть слова, что жив и здоров.

– Да ты не отчаивайся, Яков Григорьевич, не сегодня, завтра придут письма. Мы же не в оккупации теперь.

Так расстались два человека, чтобы делать одно дело, чтобы победить проклятый фашизм, а когда-то ведь воевали друг против друга, защищая свои идеи. А они были очень разные, но сегодня забыты те далёкие годы, есть общая задача спасти страну от фашизма.

Новиков после работы шёл темными улицами домой, чтобы повидать жену и детей. Время было за полночь. Когда в окнах увидел свет, забеспокоился, потом стал себя успокаивать, что, наверное, в доме стало холодно, затопили печь и жена ждёт, когда протопится печка. Но когда вошёл в дом, то ему стало понятно, что произошло. Около кровати Екатерины Васильевны сидела соседка и дети. Анатолий и Верочка подошли к отцу, обняли, но радости не было. Матрёна Ивановна, так звали соседку, сказала Якову, что в дом пришла беда, получили письма от Василия и вместе с ними похоронка. Яков стал успокаивать жену, что, возможно, произошла ошибка. Жена открыла выплаканные глаза и прошептала:

– Яков, я всё это не переживу, мне больно и я хочу уйти к сыну.

– Катенька, а мы как будем без тебя? Ты подожди убиваться, сколько таких случаев, когда посылают похоронки ошибочно.

– Яков, дай Бог, чтобы была ошибка, ты прочти вслух ещё раз письма нашего сына.

Матрёна Ивановна попрощалась и перед уходом сказала:

– Если что, я за детьми присмотрю, они не будут брошенными. И поухаживаю за Екатериной Васильевной.

Из писем Василия родители узнали и поняли его путь на войне с первого дня на передовой. Были ранения и поражения, сегодня он оказался под Варшавой в звании капитана. Командовал артиллерийской ротой. И похоронка датирована после всех писем «Варшавой». Яков понял, что по поводу гибели сына, ошибки нет.

Через два дня Екатерине Васильевне стало совсем плохо. Когда пришёл ночью Яков, то осознал, что милой жене осталось жить немного. Она крепилась, чтобы сказать мужу прощальные слова. Когда увидела мужа, позвала жестом к себе. Еле слышным голосом стала говорить:

– Ты меня не перебивай, мой дорогой, я тебе хочу передать то, что думаю и как хотелось бы, чтобы так было без меня.

Яков поднял голову, чтобы возразить, но она дёрнула руку. Хотела поднять и показать рукой, что диалога не будет.

– Меня скоро не будет, я уже там вместе с Васильком и будем просить Бога, чтобы ты прожил долго и поставил на ноги Анатолия и Верочку. Я вижу, что они трудолюбивые, но не видели материнской и отцовской ласки. Ты постоянно был занят военными и рабочими делами. Они видели тебя украдкой, когда им было совсем мало лет. Когда стали понимать, началась проклятая война, снова не до них. Я постоянно болела и они не получили того, что должен получать от матери ребёнок. Но мы не держали их голодом, если что-то было, то отдавали в первую очередь им. Я тебя прошу, не бросай их, они начинают формироваться. Они не должны быть беспризорниками. И ещё я тебя прошу, после моей смерти приблизь к себе соседку Матрёну Ивановну, она будет тебе женой, а детям матерью. Она способная и работящая, не позволит, чтобы наши дети были в голоде и холоде. Ты мне сейчас ничего не говори. Над моими словами подумай. Я ей уже говорила, что друг другу подойдёте. Она одна живёт и мучается, а вместе будет легче тебе, детям и ей.

Екатерина Васильевна закрыла глаза и продолжила говорить. Она благодарила мужа за то, что он всегда был внимателен к ней. Предсмертные слова прозвучали совсем тихо:

– Прости, если что не так.

Она замолчала, но не спала. В таком состоянии пролежала сутки и тихо умерла поздно ночью, уже не проронив больше ни одного слова.

После похорон любимой жены Якову стало очень плохо. Он не мог привыкнуть, что её больше не увидит и дети дома одни ждут маму. Анатолий осознавал, что мамы больше нет, Верочка питала надежды, что она вернётся. Но, к сожалению, этого не происходило. Яков домой приходил почти каждый день в ночное время. Побудет с ними час, другой и бежит обратно в цеха на работу. За детьми присматривала Матрёна Ивановна.