Путин. Замковый камень российской государственности - [3]

Победа во второй чеченской была первой победой нового государства российского, где тайный дух впервые себя обнаружил. Победоносец Путин прилетел на истребителе в усмирённый Грозный и среди развалин и тёмных воронок, среди горящих нефтепроводов и не просевших могил принял парад победы. Там, на этом параде, состоялось венчание Путина на царство. Не в Успенском соборе среди песнопений и патриарших благословлений, а под жёсткими взглядами воинов, у которых не зажили ещё ожоги и раны.

Во время чеченских войн у России появились свои новые святые и полководцы.

Евгений Родионов принял смертную муку, но не предал веру и Родину, стал русским святым. Воины Шестой воздушно-десантной роты, что легла костьми на пути врага, были ротой святомучеников. Шаманов и Трошев были победоносными полководцами. А если у народа есть святые и полководцы, значит, у народа есть государство.

Мы помним, как Путин на празднике спецслужб в окружении офицеров разведки перед телевизионными камерами произнёс: «Считайте, что задание Центра выполнено, внедрение в банду состоялось». Все посмеивались над этой рискованной и не слишком удачной шуткой. Но это было публичное признание в том, что он утвердился в своей роли русского государственника, что им начата работа по воссозданию государства среди чёрной враждебной тьмы.

Эта тьма продолжала действовать, присылала своих страшных гонцов, громоздила катастрофы и беды. Взорвался «Курск» — символ Красной империи, советский «Наутилус». И его крушение должно было подтвердить испепеление русской цивилизации, отнять у народа последнюю надежду на воскрешение Родины. Но горе сплотило народ вокруг трагической лодки. Там, в чёрном холодном корпусе, среди ледяного рассола, ядовитого дыма, плавающих в воде мертвецов последний моряк, умирая, послал на волю записку. Он писал: «Не надо отчаиваться». Он утешал не только любимых и близких. Он утешал весь народ, умоляя его не терять надежды — надежды на то, что великое государство восстанет.

Путин прилетел на север на военно-морскую базу, где собрались рыдающие вдовы и матери. Он стоял среди этих слёз и рыданий: бледный, немой. Он сознательно поместил себя в этот жуткий очаг страданий, безутешного горя. Он терпел невыносимую боль. Обретал с этой болью стоицизм и незыблемость. Это был ритуал, на котором он отождествлял себя с народом во всех его несчастьях и горестях, во всех грядущих победах. Именно тогда, среди женских рыданий, он понял, что Россия для него — это судьба. И лишь позднее, на Валдайском форуме, произнёс это вслух.

Конец камнепада

Путин закрепился во власти, как хрупкий вьюнок, который цепляется за стену одним-единственным усиком, и кажется, вот-вот оборвётся. Ибо стена, за которую тот зацепился, продолжала сотрясаться, и из неё выпадали громадные камни. Камнепад, связанный с крушением СССР, продолжался.

Путина, как овцу, пасли жестокие пастыри, которые привели его в Кремль. Его стерегли овчарки, которые дышали у него за спиной. Еврейские олигархи, захватившие львиную долю советской собственности, создавшие могущественные банки, установившие связи с политическими, финансовыми и военными центрами Америки, окружали Путина, как конвоиры окружают пленного. Он был пленный президент. И бегство из плена предполагало уничтожение конвоиров.

Разгром олигархов был моментальной спецоперацией, смертельно опасной и блистательно выполненной. Сброс олигархического окружения, изгнание Березовского и Гусинского, суд и осуждение Ходорковского означали смену элит, в которой Путин развязывал себе руки для строительства государства. Упомянутые олигархи, исповедники парламентской республики, сторонники конфедерации, предлагавшие расчленить Россию на группы государств, вели страну к распаду, предотвратить который Путин сумел в кровопролитной чеченской войне.

Устранение олигархов напоминало расправу Сталина со своими политическими врагами в 20-30-х годах. Когда разгром представителей ленинской гвардии расчистил Сталину путь к строительству имперского государства. Элитный вакуум после разгрома олигархов был восполнен Путиным за счёт офицеров ФСБ — организации орденского типа, которая после развала СССР сохраняла свою корпоративную метафизическую сущность, ибо орден госбезопасности присягал на служение государству. И новая, призванная Путиным элита, прошедшая деформацию и порчу 90-х годов, глубинно оставалась орденом государственного служения.

Исследуя быстротечную смену элит, приходим к выводу, что Путин не является преемником Ельцина. Но является преемником Сталина. Всё та же виртуозно проведённая схватка с космополитической партийной средой и замена её Орденом меченосцев — партией нового типа.

Впрочем, партия, которая была создана Путиным — партия «Единая Россия», не являлась партией большого проекта, не являлась штабом интеллектуальных стратегий. Это была техническая партия, служившая одной-единственной цели: воспроизведению власти в каждом выборном цикле. И партия добросовестно выполняла эту роль, была и остаётся эффективным инструментом, контролирующим парламент, не позволяя парламенту посягать на путинский централизм.