Путин, водка и казаки. Представления о России на Западе - [10]

Современные политики — продолжатели холодной войны

Из статьи Д. Сэндбрука в «Daily Mail»,

9 ноября 2013 года

Для поколения людей, родившихся после 1989 года, холодная война — явление такое же древнее, как и Крымская война. Но в действительности это не так — более того, это противостояние наложило значительный отпечаток на современный мир.

Из столкновения идеологий и родился XXI век. Многим кровопролитным конфликтам было положено начало в эпоху холодной войны. Например, войне в Афганистане. Она длится до сих пор, несмотря на то, что имена и участники изменились.

Холодная война наложила свой отпечаток и на современную Британию. Политик середины прошлого века Клемент Эттли был ярым противником коммунистов и стремился доказать, что британская демократия способна создать более честное и успешное общество. «Коммунисты, — говорил Эттли, — ищут перспективы там, где процветает нищета. Мы стремимся устранить такие условия».

В итоге британской демократии удалось доказать превосходство над коммунизмом. Но жизнь в эпоху холодной войны была парадоксальна. С одной стороны был полный достаток, с другой — постоянный страх, что вот‑вот начнется война.

Сегодня этого страха уже нет. Ему на смену пришли другие — страх перед смертниками или террористическими ячейками. Но не стоит забывать, что холодная война повлияла и на характер современных политиков. Дэвид Кэмерон, например, неспроста заинтересован в сохранении британского ядерного оружия. «Советского Союза больше нет. Но ядерная угроза никуда не ушла», — говорит Кэмерон. Когда Кэмерон был подростком, Маргарет Тэтчер приняла довольно противоречивое решение: она согласилась разместить в Великобритании американские крылатые ракеты. Она отстаивала это решение, несмотря на жесткую критику со стороны либералов, пацифистов и феминисток.

На политике таких мировых лидеров, как Ангела Меркель и Владимир Путин, холодная война сказалась еще сильнее. Меркель росла к востоку от железного занавеса. Родная для нее Восточная Германия была параноидальным и репрессивным обществом, где опасно было даже шутить о правящей Коммунистической партии. Она была примерной ученицей, выигрывала олимпиады по математике и русскому языку и состояла в молодежном коммунистическом движении.

Однако после падения Берлинской стены она вступила в антикоммунистическую организацию и сменила политические взгляды на более демократичные. Такая перемена обусловлена стремлением Меркель забыть о холодной войне, когда Восточная Европа попала в коммунистическое безвременье.

Совсем другое дело — Владимир Путин. Он является порождением параноидального и полного конспирологии мира коммунистического шпионажа.

В 23 года он пришел на службу в КГБ и никогда, по сути, не покидал этой организации, во всяком случае, всегда следовал ее духу. Сам российский президент неоднократно отмечал, что бывших кагебешников не бывает. Возможно, когда Путин работал в Германии в 80‑е годы, к нему на стол угодило дело молодой Ангелы Меркель…

Путин всячески стремится вернуть России былое величие. «Развал Советского Союза, — как‑то сказал президент, — это величайшая геополитическая катастрофа столетия». Поэтому неудивительно, что Россию часто считают заложницей ментальности сталинских лет.

Поддержка Башара Асада и убийство Александра Литвиненко говорят о том, что Путин стремится вернуть все назад. А недавний скандал, связанный с предположением, что Россия пыталась использовать «флешки‑шпионы», чтобы следить за членами G20, только напомнил, что черная тень холодной войны никуда не исчезла.

Запад в плену иллюзий о путинской России

Из статьи П. Лаусмана в «Westdeutsche Zeitung», 13 декабря 2013 года

«Россия — это окутанная тайной головоломка внутри загадки», — так говорил Уинстон Черчилль. Эти слова верны и по сей день. Дело в том, что Западу очень трудно понять действия путинской России. И Запад не в силах оказать на нее какое‑либо влияние.

Если Германия или ЕС думают, что способны впечатлить Путина назиданиями о правах человека, то это не более чем иллюзия. Даже если никто не может или не хочет открыто это признать.

С точки зрения политики отношения между Европой и Москвой стали проблематичнее, и Евросоюз потерял для России свое очарование. Сегодня интересы России иные: она стремится привязать к себе бывшие советские республики, чтобы создать конкуренцию Китаю и Индии.

Евросоюз же так и не смог создать единую внешнюю политику и политику безопасности. И пока европейцы не выработают единой позиции по отношению к России, Кремль будет над ними посмеиваться. Пока же Путин знает, какой газовый кран повернуть, чтобы быстро заглушить критику. И он насмехается над Западом, предоставляя Жерару Депардье убежище от французских налогов или наставляя Эдварда Сноудена не вредить Штатам…

Пугающая природа путинского режима

В своей статье московский корреспондент «Time» Саймон Шустер (Simon Shuster), который родился в России и вел репортажи оттуда в течение последних шести лет, рассказал о все более пугающей природе путинского режима. Репортер TIME взял у него интервью, чтобы выяснить, что побудило его написать свою статью.