Путин в 2018 году - [26]

.

Когда во время своей поездки на Урал в первые перестроечные годы Горбачев сказал: «Мы в центре разрабатываем общие направления развития нашей экономики. И надеемся, что снизу, с мест нам дадут точную картину реального положения вещей. А нас дезинформируют снизу. Используют разные приписки и натяжки. Так как же мы у себя наверху можем правильно планировать, если снизу нас дезинформируют!?». Конечно, Маркса Горбачев не читал. Вряд ли и Владимир Владимирович, защищавший свою диссертацию в Геологическом институте Ленинграда, добрался до Маркса и его рассуждений о бюрократии, хотя по институтской программе должен был познакомиться с классиками. А что касается основной массы партократов, то они ни раннего Маркса, ни позднего, как писал Есенин, не читали «ни при какой погоде». Ну, а что уж говорить о сегодняшних госчиновниках!

О том, как дезинформируют Путина «снизу», говорит вся история с неисполнением его майских указов. Академик Юрий Рыжов говорил в интервью «МК»: «Сейчас большинство чиновников ориентированы, как собаки, на ветер, и их главная задача: предугадать, что понравится власти. Угадали или нет». В том же интервью он предсказал, что в результате подобного развала системы управления «Страна стоит на пороге жуткого краха. Просто так легко уже не обойдется» («Московский комсомолец», 15.12.2016).

К сожалению, мы не учимся на уроках истории, в том числе новейшей. Мне уже приходилось писать о том, что именно высшая партийная бюрократия, номенклатура, оторвавшаяся от народа и презиравшая «совков», была повинна в развале Советского Союза и социалистического содружества больше любых идеологических диверсантов из западных спецслужб и «подрывных» радиостанций. И те, кто вел многолетнюю войну против России и, в частности, против Советского Союза, неслучайно видели в ней своих объективных союзников, своих агентов влияния. Шеф ЦРУ Аллен Даллес, один из виднейших деятелей «мировой закулисы», писал:

«…Коренная слабость, которая свойственна советской бюрократии и коммунистическому обществу вообще, – безразличие к человеку и его чувствам, что ведет к частой недооценке заслуг, неподходящим назначениям, расстройству честолюбивых замыслов, несправедливым наказаниям, а в таких условиях советский человек становится, как становился бы и любой другой на его месте, безынициативным, пассивным, неудовлетворенным и сомневающимся в официальных идейных ценностях»[26]. Это действительная, а не выдуманная цитата из собрания выступлений г-на Даллеса. Но ее, естественно, ни в советские, ни в постсоветские времена, для которых она также актуальна, публично не озвучивали. Книга его была издана под грифом «Для служебного пользования». А что с тех пор в повадках бюрократии изменилось? Как на уровне управления государством, так и на партийном уровне «Единой России», этого клона КПСС?

Бюрократия Государства Российского не погибла вместе с СССР, а плавно перетекла из одного социального строя в другой с гораздо меньшими потерями, чем при переходе от монархии к коммунизму после 1917 года. В «демократической России» вплоть до конца ХХ века почти 90 процентов чиновничьих должностей занимали именно советские чиновники. Даже в бывшем здании ЦК КПСС на Старой площади, где разместилась администрация Президента Российской Федерации, появились прежде работавшие там номенклатурщики.

Приватизировав государство, сделав его в полном соответствии с анализом Маркса, своей частной собственностью, советская бюрократия решила приватизировать и все национальное богатство, чтобы уже никто не мешал ей править в ее государстве. В этом была суть августовской «революции» 1991 г. В истории революций ей нет аналогов. Это была именно бюрократическая революция, а по сути – бюрократический термидор, чиновничья контрреволюция. Возникший в результате ее свершения политический катаклизм, похоронивший Советский Союз, привел к смене характера собственности и распределения национального богатства, но не привел, что чрезвычайно важно понять, дабы уразуметь суть этой псевдореволюции, к смене правящего класса. Советская бюрократия – номенклатурные партийные и советские работники – в массе своей сохранила власть на всем пространстве бывшего СССР. И, когда Ельцин брал власть в Москве, и когда срывали с постамента памятник «Железному Феликсу», и когда штурмовали здание ЦК КПСС, именно эта номенклатурная элита дала приказ и чекистам, и войскам МВД, и армии не мешать «преобразованиям». Все шло по плану. По заранее написанному сценарию. А то, что этот план совпал едва ли не в деталях с разработанным еще в 1918 году госдепартаментом США планом раздела России, не стоит удивляться. Международные «обшмыги», по Достоевскому, а именно в такой роли выступили и последние лидеры СССР, и лидеры ельцинской «Новой России», не могли надеяться на равноправное партнерство с теми, перед кем раболепствовали. Им изначально была уготована роль исполнителей чужой воли, четко сформулированной в том самом 1918-м.

Советские бюрократы высшего и среднего звена – партийные, советские, комсомольские, военные, судебные, правоохранительные и прочие номенклатурные работники – в массе своей пережили развал СССР безболезненно. Первые секретари компартий союзных республик – Кравчук, Алиев, Рахмонов, Шушкевич, Шеварднадзе, Назарбаев и другие объявили себя президентами новых независимых государств. Даже члены ГКЧП, выйдя из Лефортова по амнистии, вполне прилично устроились. А. Болдин был президентом весьма солидного банка, равно как и последний премьер-министр СССР Павлов. Бывшие первые секретари автономных республик и обкомов КПСС стали российскими губернаторами, как Шаймиев, Строев и десятки других номенклатурщиков. Строев даже стал спикером Совета Федерации, а бывший главный редактор «Правды», Центрального органа ЦК КПСС, Геннадий Селезнев – спикером Государственной думы. Все это постсоветское действо только напомнило мне финал великой книги Джорджа Оруэлла «Скотный двор», где описывается примирение Свиней (т. е. революционеров) и Фермеров (помещиков-капиталистов): «Двенадцать голосов кричали одновременно, но все они были похожи. Теперь было ясно, что случилось со свиньями. Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто». (George Orwell. Animal Farm, 1962).